Пробуждение мёртвых богов 2

На самом деле я мог в данный момент обойтись и без них, наверное. Объединив возможности казны и собственные ресурсы, мне хватило бы средств, однако хотелось прикормить богачей, показать им возможности подобных “акционерных обществ” на заранее беспроигрышном и выгодном производстве. Я рассчитывал, что в будущем они активнее станут участвовать в подобных мероприятиях и это позволит раскрутить маховик плотных рыночных отношений внутри страны. И кроме очевидной выгоды от вливания капитала в открытие мануфактур, я надеялся добиться ещё одного эффекта: смены вектора мышления современных олигархов.

На мой взгляд, рыночные отношения, кто бы и как к ним не относился, это как законы природы: их не обойти. Сколько бы ни рождалось в мире идей вроде коммунизма, призывающих всех поставить в равные условия, на практике одни люди всегда будут активнее, инициативнее, хитрее и сильнее других. Все идеи по сдерживанию амбиций таких людей опираются на то, что за ними должна следить система, но парадокс заключается в том, что система состоит тоже из людей, а люди наверх проходят как раз те самые: активные, инициативные, хитрые и сильные. Поэтому вместо того, чтобы бороться с ветряными мельницами, лучше возглавить подобное движение.

Пусть богатые люди богатеют, однако их капитал служит также и обществу, чтобы не высасывать ресурсы у населения, а, напротив, давать ему возможность хоть немного, но увеличивать свои доходы. В открытии первых акционерных предприятий я планировал участвовать лично и сразу заложить ростки правильного развития, закрепив какие-то вещи законодательно. Разработанные совместно с Мариной и Ларом Септимием законы против махинаторов с недвижимостью и владельцев борделей я решил пока придержать. Пусть те, кто готов работать на моих условиях, получат возможность мягко свернуть свои не самые честные дела и направить ресурсы в развитие предприятий. Затем мы выпустим законы, которые ударят лишь по тем, кто решит пойти против меня.

Кстати, снова меня порадовал мой старый добрый Гай Антоний Север! Он явился ко мне приватным, так сказать, порядком, и заявил о своём желании вложить некоторую сумму в оружейное предприятие. Я испытывал смешанные чувства: забавляла осторожность аппаратного лиса, не желающего афишировать перед другими своё участие, и в то же время, радовало его решение – раз уж старый хитрюга почуял добычу, значит, моё дело верное!

Что же, теперь, пока будет идти подготовка к запуску первого производства, мне предстояло заняться ещё одним важным вопросом, который больше нельзя было откладывать: королевством вестготов.

* * *

Король вестготов Теодорих II был давним романофилом. Он сверг своего старшего брата Торисмунда, который был противником сближения с Империей. Ему нравилась римская культура, вся его политика была направлена дружбу с Римом и он даже признал в своё время Петрония Максима законным императором. Ради этого Максим направил к королю его давнего друга и учителя, привившего ему когда-то любовь к романской культуре, Марка Мецилия Флавия Эпархия Авита. Однако когда Петроний не справился с взятой на себя ношей власти, и всё привело к событиям, в которые мне пришлось вмешаться, сформировалась интересная ситуация.

Авит имел весьма знатное происхождение и прочные связи в Сенате, а также очень хорошие отношения с варварами, в частности с вестготами. Именно он, в своё время, убедил Теодориха I (отца нынешнего короля) вступить в союз против Аттилы, несмотря на то, что вестготы являлись тогда врагами Империи. Когда же вандалы, благодаря бездарной политике Петрония Максима атаковали Рим, нашлось лишь две силы, способные оказать им сопротивление. Это мой легион на Сардинии и вестготы, при дворе которых находился Авит. Однако он был слишком далеко, поэтому на помощь пришёл я, заняв теперь императорский трон. Подозреваю что в реальной истории, в которой не было меня, Рим был разграблен, а вестготы, как единственная мощная сила, привели на трон своего друга Авита. А теперь выходило, что я своим вмешательством не только спас Рим, но и лишил Теодориха II возможности привести на трон своего ставленника.

Придя к власти, я написал ряд писем, в том числе императору восточной империи Маркиану и королю вестготов Теодориху II. Последний до сих пор не ответил, что было с одной стороны не очень хорошо, но с другой, позволяло сделать ещё одну попытку наладить диалог, дипломатично списав прошлый раз на неудачу в доставке сообщения. Но меня ждала и другая неприятная новость. В начале нынешнего года, в возрасте 65-ти лет скончался император восточной (Византийской) империи Флавий Маркиан. Как раз вскоре после того, как наши с ним отношения начали налаживаться, и я почти добился признания им моего императорского титула. Сейчас ситуация складывалась таким образом, что и с запада, и с востока от меня находились соседи, обладавшие большой военной мощью и по-прежнему не признавшие меня законным императором Западной империи.