Пробуждение мёртвых богов 2

– Наше «министерство финансов» – сборище ядовитых и кровососущих пресмыкающихся, занимающихся разграблением казны и наполнением собственных карманов!

– Спасибо, конечно, мой дорогой, за доверие, я просто лопаюсь от гордости за себя, но не кажется ли тебе, что ты этим доверием немного злоупотребляешь?

– Может, и так. Но мне просто больше некому доверять. А если и есть, то эти люди просто не компетентны. Ты хорошо знаешь торговое дело, разбираешься в финансах, у тебя достаточно жёсткости, чтобы взять за шкирку нагадившего чиновника и ткнуть его мордой в дерьмо. Марк просто зациклен на военном деле, я, конечно, буду учить его премудрости управления торговлей и финансами, но это не его стезя. Валерий ещё слишком мал для какой-либо учёбы, а ты…

– … а я железная женщина, не знающая сомнений и колебаний, могучей рукой наводящая порядок среди негодяев-чиновников. Точнее, не совсем женщина, а нечто бесполое, суровое, непоколебимое, не ведающее слабости и сомнений.

– Что ты такое говоришь? – я испугался не на шутку. – Если ты помогаешь мне во всём, и я могу на тебя положиться, это совсем не значит, что я воспринимаю тебя так мрачно!

– Ну, а как же, меня нельзя мрачно воспринимать, иначе, кто будет разгребать твои завалы и решать проблемы? Ты когда последний раз интересовался моим самочувствием или настроением? Ах, нет, мне же не положено по статусу быть в плохом настроении, пить неразбавленное вино кубками, орать песни по ночам, как твоя скандинавская подружка, которую ты приволок с Каталаунских полей, лечил, выхаживал, позволял ей буянить, сколько захочется.

– Я спасся и победил жрецов только благодаря Брунхильде. А до этого она храбро сражалась, и я не мог оставить её умереть на поле боя.

– Ну да, ну да… Как же это я посмела! Пряталась в это время в Риме, где незнакомые монахи улыбались мне, интересовались самочувствием, утешали. За это время наслушалась столько ласковых слов, сколько не слышала от тебя за все пятнадцать лет! Куда мне до скандинавской валькирии!

– Марина, ты всё не так поняла…

– Да ладно, где мне, тупой, понять! Впрочем, хватит ныть. Не переживай, я сделаю всё, как надо – раздавлю гадючье гнездо недрогнувшей рукой и не подведу своего мужа – освободителя Рима! Салют, император Деций!

Марина вышла из комнаты, основательно хлопнув дверью, а я остался сидеть в полном ошеломлении – никогда ещё не видел свою жену такой…

ГЛАВА IV. КАРФАГЕН ДОЛЖЕН БЫТЬ… ВОЗВРАЩЁН

C Майорианом я встретился в конце лета. Как и было обещано, пожаловал ему титул пропретора, который, при этом, пришлось заново возродить, поскольку его упразднили пару веков назад, когда вся система начала деградировать. Однако с момента его знаменательного выступления в Сенате, мне не удавалось поговорить с ним с глазу на глаз, последний приватный диалог между нами состоялся перед моим избранием, когда я пытался склонить его на свою сторону. Теперь же мы оба сидели друг напротив друга уже как император и пропретор.

– Так значит, – уточнил Майориан, – вы хотите первым своим указом выдвинуть войска на Карфаген?

Я испытывающе поглядел на полководца. Мне казалось, такая перспектива окажется более радостным известием для военного человека.

– А вы считаете это плохой идеей? Во-первых, эта провинция важна для Рима и как символ, и как одна из богатейших провинций прошлого. Возвращение её в лоно империи не только поднимет дух граждан, но и позволит вновь использовать её богатейшие ресурсы. Во-вторых, после разгрома короля Гейзериха и его войск, вандалы стали временно слабы и уязвимы. Если не нанести удар сейчас, через время там объявится новый король и вновь станет угрожать нашим границам.

– Однако и Рим сейчас не в лучшем состоянии, казна оскудела, поэтому считаю своим долгом сообщить, что такая операция может оказаться нам не по карману в данный момент.

– Всё верно, чиновники уже успели поплакать мне, что средств едва хватает на то, чтобы не помереть с голоду. С ними сейчас разбирается моя супруга, – я невольно поёжился, вспомнив наш последний с ней диалог, однако быстро взял себя в руки, – а пока что я добавлю средств из бюджета своих личных владений на Сардинии.

Майориан преобразился в лице и уважительно поклонился.

– Это весьма щедрый и благородный шаг, император, я рад, что не ошибся в вас! Немедленно приступаю к сбору экспедиции.

Я поклонился в ответ и попрощался с полководцем. Что же, в общем-то сработал закон вселенской справедливости. Средства, которые я столь щедро пожаловал из личной казны, и так принадлежали Риму. После смерти Флавия Аэция, когда в Вечном городе началась борьба за власть, я, как ректор Сардинии, распорядился придержать отправку зерна и прочих ресурсов в метрополию. В тот момент я не планировал спасать Рим и видя, что конец его уже близок, старался лишь сохранить ресурсы при себе в случае его падения.