Пробуждение

Немного посидев, глядя на бьющиеся об берег свинцовые волны моря, юноша со вздохом встал, забросил мешок на спину и снова двинулся в путь. Хотелось бы к ночи дойти до трактира. Нет, конечно можно переночевать и на обочине или какой-нибудь поляне, разведя костер — не раз так приходилось ночевать в прошлом. Но не хотелось, все же холодновато. Беранис с деньгами, за ночлег на сеновале много не возьмут, а еда есть.

Миля за милей незаметно ложились под ноги, Кенрик шел, что-то насвистывая себе под нос, и фантазировал о будущем. Чего только ни приходило в голову! Вот он — могучий маг, способный движением пальцем вызвать или утихомирить ураган. Вот он — известный ученый, разгадывающий загадки мироздания. А особенно — главную загадку их мира, загадку каверн. Ведь когда-то, если верить древним легендам, мир был един, не разделен на закрытые неизвестно чем области, которые со временем и назвали кавернами.

В свое время Кенрик добрался до границы родной каверны и своими глазами видел за ней лес и горы. Однако пройти дальше не смог, уперся в невидимую границу. Да и никто не мог, хотя самые сильные маги и предпринимали множество попыток, да только ни одна не увенчалась успехом. Способ проникнуть из каверны в каверну имелся один — созданные древними порталы, которые изредка удавалось активировать. Кем были эти древние? Опять же никто не знал. Не все активированные порталы вели в населенные местности, из пяти торийских только два — в Игмалион и некий Ринстер. Но в последнем пришельцев встречали стрелами, местные не желали ни с кем контактировать. Остальные три вели на безлюдный скалистый островок, в густую чащу и в пустыню. Герцог, на чьей территории находился ведущий в чащу портал, долго пытался как-то освоить ее, но поселенцев очень быстро пожирали огромные хищные ящеры. После нескольких неудач он отступился, отдав портал на откуп магам, заплатившим за это немало золота. Те занимались какими-то непонятными экспериментами, ничего не сообщая о них живущим неподалеку людям. Да последние и сами не стремились лезть в дела «колдунов», слишком боялись их.

Солнце все больше склонялось к западу, и Кенрик понемногу начал беспокоиться. Где же трактир? Ему давно пора показаться! Не хотелось идти в темноте. Что же делать? Устраиваться на ночлег? Это ведь потребует время хотя бы на то, чтобы хвороста на всю ночь набрать. Без костра он просто замерзнет к утру. Юноша ускорил шаг, надеясь вскоре увидеть огни трактира.

Внезапно какой-то звук привлек внимание Кенрика, и он остановился. Очень знакомый звук. Где-то в чаще, на грани слышимости безнадежно, отчаянно плакал маленький ребенок! Уж детский-то плач юноша, нянчивший младших братьев и сестер, ни с чем спутать не мог. Ребенок заблудился? Но где его родители? Разве мог кто-то оставить малыша в лесу? Только в одном случае — если с ним случилась беда. Наверное, многие назвали бы Кенрика сумасшедшим, но оставить в лесу плачущего ребенка он не мог. Физически не мог и, забыв обо всем, рванулся влево от дороги, быстро углубившись в чащу.

Стволы огромных деревьев мелькали мимо, пару раз юноше даже пришлось перелезать через буреломы. Он бесконечно петлял, спотыкался, падал, вставал и снова бежал, думая только о том, как побыстрее добраться до несчастного малыша, и не запоминал дорогу — не до того было. Плач постепенно становился громче, однако прошло еще минут двадцать, прежде чем Кенрик выскочил на большую поляну. Младенческое «уа-уа» явно раздавалось отсюда. Но где же младенец?..

Юноша растерянно обвел глазами поляну, но никого на ней не обнаружил. Только у самой кромки леса на траве виднелась какая-то темная масса. Подойдя поближе он понял, что это довольно большое мертвое животное, явно из породы кошачьих. Сперва ему показалось, что оно точно такое же, как то, на котором ехал герольд, но, присмотревшись, Кенрик понял, что это не так. Похожее, но другое. Во-первых, черного цвета, не пятнистое, шерсть намного гуще. Во-вторых, значительно больше размером, лапы длиннее и толще, морда другой формы, хвост раздвоен, на обоих его кончиках венчики когтей. Зубы внушали уважение, когти тоже были немаленькие — та еще зверюга, не дай Трое встретиться с ней на узкой дорожке. Убил ее не менее страшный хищник — напрочь разорванное горло ясно говорило об этом.