Пробуждение

— Никто не должен знать, откуда мы добываем донорские тела, — отрезал Гарт, особенно выделив первое слово. Обычно он был спокойным, уравновешенным человеком, который терпеть не мог споров и столкновений, однако каким-то образом каждый раз оказывался замешан в тот или иной скандал.

— Я все прекрасно понимаю, — отвечал Рик, тоже начиная злиться. — И прежде чем наскакивать на меня, изволь выслушать, как я все это себе представляю. Мы пригласим президента осмотреть лабораторию, — произнес он, четко выговаривая каждое слово, словно перед ним ребенок, хотя на самом деле Баннерман был старше Рика чуть не на полтора десятка лет. — Твоя задача — научная сторона эксперимента. Постарайся растолковать ее президенту как можно доходчивее. Не забывай — он не врач и не биолог, и вообще не специалист в нашей области. Главное — внушить ему надежду, что когда-нибудь и его отец, возможно, тоже будет возвращен к жизни. Ты спросишь, конечно, что мы с этого будем иметь? Я тебе скажу что… В лице президента Соединенных Штатов мы будем иметь очень и очень высокопоставленного друга и покровителя, который, ко всему прочему, лично заинтересован в успехе нашего проекта.

— Но я боюсь, что…

— Я тебя понимаю, — повторил Рик. — Но на данном этапе мне — нам! — просто необходима поддержка президента. Ничто не способно воодушевить директорат «Икора» больше, чем внимание, проявленное президентом страны к одному из филиалов корпорации. Подумай об этом.

— Но разве нельзя устроить так, чтобы президент приехал позже, когда мы продвинемся хотя бы еще немного?

Рик посмотрел на Гарта как на умственно отсталого младенца.

— Ты действительно считаешь, что мы можем каким-то образом влиять на президента, указывать ему, что и когда он должен делать? Увы, это не так… Впрочем, я уверен, что волноваться нет необходимости. Все будет нормально. Больше того, этот визит принесет нам всем много пользы.

«И в первую очередь — тебе!..» — не без горечи подумал Гарт. Он до сих пор не понимал, как во главе фениксского Центра мог оказаться такой человек, как Рик Бандельер. Выращивание стволовых клеток и искусственное репродуцирование человеческих органов всегда были весьма сложным полем деятельности не только с научной, но и с юридической точки зрения, поскольку закон о регламентации подобных исследований представлял собой сплошное белое пятно. Рик, во всяком случае, разбирался в этих вопросах не слишком хорошо, и Гарт решил, что его стремительная карьера в корпорации объясняется просто-напросто тем, что он гемод — совсем как его жена Персис. Гемодам все доставалось даром, тогда как простым смертным приходилось трудиться не покладая рук, чтобы подняться по служебной лестнице хотя бы на одну ступень.

Рик любовно погладил полированную поверхность своего директорского стола длинными, ухоженными пальцами.

— Чего ты от меня хочешь, Гарт? — спросил он и нахмурился. — Чтобы я сказал президенту «нет»?

— А как насчет ФАББ?

— Никак. Ведь мы не делаем ничего противозаконного, — сказал Рик, но как-то не очень уверенно.

Гарт слегка приподнял бровь.

— Ничего? — переспросил он.

— Ладно, хватит болтовни. У нас есть план, так давай его держаться, — отрезал Рик, окончательно выходя из себя. — Все ясно?

Гарт с трудом сдержался, чтобы не сказать резкость. Машина запущена, и теперь от него ничего не зависит. Президент приедет, хочет Гарт того или нет. Он никогда не обманывал себя: ему тоже хотелось славы, хотелось признания собственных успехов, но визит президента — далеко не лучший способ этого добиться. Приезд столь высокопоставленного лица — главы крупнейшей мировой державы, одного из лидеров так называемого «свободного мира» — скорее всего, привлечет к деятельности Центра внимание самых разных политических группировок и организаций.

А это уже опасно.

13

Золотисто-черный воздушный экипаж парил над Фениксом на высоте примерно трехсот футов. Водитель включил автопилот и дремал. В летающей машине спали все, кроме Марко Вильялобоса — пятьдесят пятого президента Соединенных Штатов. Сидя в кресле у окна, он глядел на раскинувшийся внизу город. Сквозь плотное покрывало смога виднелись то бесконечные кварталы типовых домов, в основном покинутых, то узкие пустыри, на которых росли гигантские кактусы, напоминавшие странных уродцев, молитвенно воздевших к небесам руки. Они словно умоляли Бога о милосердии, и Вильялобос подумал, что милосердие — это как раз то, в чем больше всего нуждается страна.

Акры и акры полуразрушенных построек проносились под крыльями. Вскоре Вильялобос устал от этой наводящей тоску картины и, отвернувшись от окна, стал разглядывать своих спутников. Они по-прежнему спали. Даже его личный секретарь Чарли Престон задремал, откинувшись на высокую спинку сиденья, и президент почувствовал себя брошенным. Это чувство было таким внезапным и сильным, что он не сдержался и резко пнул Чарли в лодыжку, вымещая на нем охватившие его досаду и злость.

Чарли тотчас проснулся и преданно посмотрел на шефа:

— Вам холодно, сэр?

— Нет. Подай-ка мне чашку воды.