Проблуждение миров (Полусредний мир – 1)

Следующие четверть часа Вован провел, круша дубовые двери и ставни первых этажей и сопровождая свои действия оглушительным матом. Вначале жители почли за благо не вмешиваться, предоставив ему полную свободу действий и выражений, но затем ворота домов разом распахнулись, и на улицу выбежали два десятка разъяренных горожан, вооруженных дрекольем.

Драка была недолгой. Горожане со всех сторон набросились на Вована и принялись тузить его так энергично, что только пух полетел. Спустя полторы минуты Вован уже лежал на брусчатке, не подавая признаков жизни.

Убедившись, что враг повержен, горожане отправились во "Взбесившийся еж" праздновать победу, а из подворотни, скуля, показался оракул. В самом начале драки он предусмотрительно укрылся в щели, и, страдая, наблюдал, как толпа неотесанных мужланов ниспровергает Золотого Рыцаря.

Нунстрадамусу удалось уговорить женщину с кувшином, шедшую от колодца, плеснуть немного воды на голову рыцарю, и привести его в чувство.

К счастью, для Вована подобные стрессы были не в новинку, ему не в первый раз приходилось получать по рогам, поэтому он довольно быстро пришел в себя.

Наученный горьким опытом Вован осторожно, вдоль стеночки, поплелся по улице, вглядываясь в окна и ежесекундно ожидая нападения. Но никто больше не собирался нападать на него, и постепенно Вован успокоился, и даже стал с интересом рассматривать королевский замок, вид на который открылся путникам, как только они миновали проклятую улочку и выбрались наконец на площадь.

Больше всего замок напоминал голубиную погадку в масштабе 10000 к 1. Сколько замку лет, не знал никто, но было доподлинно известно, что при славном Гарольде Варваре его уже использовали в качестве основной резиденции для попоек и оргий.

Каждый следующий король считал долгом пристроить к нему флигель, часовню или, на крайний случай, сарай для метел. Архитектура замка поражала своеобразием даже матерых туристов из крайних земель, исколесивших в погоне за дешевым ширпотребом весь Полусредний мир. Само собой разумеется, что это нагромождение построек было приспособлено для чего угодно, но только не для жилья. Мало того, что отдельные строения постоянно приходили в негодность и рушились на головы дворцовых чинов, перегораживая входы и выходы и внося сумятицу в доставку продуктов и почты. К естественному старению добавлялось действие многочисленных проклятий, которыми награждали королей на протяжении тысячелетий всевозможные колдуны, маги, ведьмы и волшебники, недовольные королем. От такого скопления активной магии весь замок периодически приходил в движение, дрожал, шатался как пьяный, а иногда даже отпрыгивал на несколько шагов, причем разные строения прыгали в разные стороны и на разное расстояние. Понятно, что при таких раскладах составить точный чертеж замка было невозможно, и его обитатели предпочитали не углубляться в лабиринты, обживая лишь самые близкие к выходу постройки.

Лет триста тому назад один из новоиспеченных королей, торжественно шествовавший на собственную коронацию в сопровождении священников, сонма придворных, челяди и проч., заблудился в дворцовых лабиринтах и два месяца проблуждал, отыскивая выход к дворцовой церкви. Когда сильно исхудавшая и пообносившаяся процессия показалась, наконец, в храме, выяснилось, что в государстве уже есть король. Не дождавшись появления законного престолонаследника, архиепископ, которому не давала покоя мысль о накрытых по случаю коронации столах, принял ответственное решение. В связи с отсутствием основного претендента был спешно коронован его ближайший родственник, родной брат потерявшегося короля. Для этого его пришлось сперва вытащить из подземной темницы, куда он был брошен предусмотрительным братцем, чтобы избежать ненужных споров по поводу престолонаследия.

Когда новоиспеченный король, уже пообвыкшийся на троне и порядком отъевшийся за два послетюремных месяца, узнал о появлении неожиданного конкурента, он пришел в сильное раздражение. Недовольство его вылилось в привычную фразу: "Эй, стража!

Взять этого негодяя!" Негодяй, однако, быть взятым не пожелал, и, издав победный клич, бросился на самозванца. Свита обеих королей, живо смекнувшая, что двум королям на одном троне не бывать, разбилась на два лагеря и принялась остервенело тузить друг друга. Завязалась потасовка, в которой старому королю расквасили нос, а новому выбили два передних зуба.

В самый разгар драки появился недовольный архиепископ, вызванный прямо с исповеди, каковую он по обыкновению проводил каждый четверг в женском монастыре.

Посыльный явился как раз в тот момент, когда его преосвященство, посадив исповедующуюся монашку на колени, пытался установить, действительно ли она умеет совершать все те ужасные грешные вещи, о которых рассказывал вчера в кабачке "Сизый монах" корнуюльский епископ.