Проблемы с проклятым

— Ал, — повторила я, чувствуя себя виноватой. Он не просто установил защитный барьер. Он создал надежную зону, свободную от Ходина, где я могла спать без риска, в безопасности в своем сознательном неведении. — Неудивительно, что Ходин сюда не заходит, — сказала я, пораженная сложностью выцветающих линий. Моя спальня была защищена от Ходина в течение четырех месяцев. Я думала, что он, наконец, осознал границы, но это все было из-за моей защиты от него. Защиты меня от самой себя.

Хорошие демоны, плохие демоны. Как, черт возьми, я могу отличить их друг от друга, если они так хорошо лгут? Чувство вины усилило раздражение, когда я схватила новый комплект одежды, чтобы пойти в душ. Сын тролля, пукающий фейри. Я даже не знала, когда Ал все сделал. Это выглядело как проклятие, которое делаить минимум три дня.

Горло сжалось, я осела, сжимая носки и нижнее белье в руках. Ал защищал меня, даже когда я причиняла ему боль. Я извергала такие слова, как сострадание и прощение, применяя их к предательской демонической слизи, хотя должна была верить Алу. Он был моим учителем, и я ушла, думая, что мир будет вращаться так, как я захочу, если только я буду достаточно трезво смотреть на него.

«Мне нужно поговорить с ним», подумала я, взглянув в свое зеркало для предсказаний, на полку с книгами, а затем на себя. Полуголая. Звучало примерно так. Может быть, мне стоит одеться, прежде чем я попытаюсь поговорить с мировой космической силой.

— В душ? — растерянно переспросила я, и Трент кивнул, расстегнув рубашку и едва застегнув молнию на брюках, когда спускался за мной по лестнице, его брови были нахмурены в невысказанном беспокойстве, когда мы покидали безопасное место, предоставленное мне Алом.

Глава 22

Я уставилась на затененный потолок святилища, сложив руки на груди и натянув до подбородка одеяло, слегка пахнущее Пайком, притворяясь, что сплю на одном из диванов. Медленные вдохи и выдохи Трента рядом со мной были успокаивающими, и я смотрела, как теперь знакомая картина от фар автомобиля загорается, появляясь в углу. Мерцание между деревьев, оно становилось все сильнее, а затем мчалось из одного конца церкви в другой, как проезжал автомобиль. Вздохнув, я посмотрела на Трента.

Он заснул минут десять назад в кресле рядом со мной, и этот человек быстро отключался из-за недостатка дневного сна. Его стройные босые ноги лежали на низком столике, а сам он сидел, ссутулившись, что заставило меня полюбить его еще больше. Еще несколько минут назад он держал меня за руку, и я подумала, как это мило, что он не захотел идти домой на случай, если появится Ходин. Мило, но я бы солгала, если бы не призналась, что ценила его присутствие. Вчерашняя защита Трента всего лишь устранила любое присутствие демона. Она не остановит его, и у меня было только первоначальное предупреждение от колокольчика, чтобы сообщить мне, если Ходин вернется.

Трент пошевелился, и я села, чтобы убрать тарелку с крошками печенья и остатками еды на вынос, прежде чем он успеет столкнуть ее со стола. Упершись локтями в колени, я уставилась на бильярдный стол Кистена в углу, беспокойство не давало мне уснуть.

— Рейчел? — прошептал Трент, и я наклонилась, чтобы взять его за руку, когда он потянулся ко мне.

— Спи, — сказала я, вставая, и его рука соскользнула, когда я натягивала плед на плечи. — Я пойду подышу свежим воздухом.

— Хорошо. — Он отрубился, так и не проснувшись по-настоящему. Полночь — это не поздно для ведьмы. Если бы я придерживалась своего личного расписания, то не ложилась бы раньше двух-трех, вставая примерно в полдень. А если просыпалась я, то просыпался и Ал.

Мрачная, я переложила журналы «Архитектор» Трента и «Ежемесячник заклинаний», нашла свое магическое зеркало, вытащила его и прошла через церковь к своему прекрасному крыльцу, где я могла бы париться под скрытыми от глаз влагой звездами.

Ночью в церкви царил совершенно иной дух. Сад казался еще более оживленным из-за ярких отблесков света, когда пикси сновали по нему, но они почему-то вели себя тише, предпочитая больше работать и меньше играть — или, по крайней мере, предпочитали ранее, если бы Дженкс не выгнал Барибаса. Звуки города были приглушены стрекотанием лягушек и сверчков. Ветер все еще дул, и деревья все еще качались… но все пространство было сосредоточено, и без отвлекающего света оно стало почти моим, и я почувствовала умиротворение, проходя через теперь уже прибранную кухню.

Щелчок французских дверей вызвал слабый шорох крыльев, и я вздохнула, когда Дженкс бросился наверх, чтобы выяснить, в чем дело, его ярко-красная пыльца предупреждения сменилась на приятную золотистую, когда он увидел меня.

— О, это ты, — сказал он, и я подняла зеркало для предсказаний в качестве объяснения.