Проблемы пары (ЛП)

На этот раз они изменяют Эйфелевой башне, предпочтя встретиться на шиферной крыше, достаточно скрытой от взглядов, чтобы гарантировать им относительное спокойствие. Затерянные среди теней окружающих зданий, они с нескрываемым удовольствием наслаждаются временем, принадлежащим только им.

Обняв напарника за шею, Ледибаг на какое-то время забывает внешний мир.

Не существует ничего, кроме Черного Кота и его поцелуев. Черного Кота и его пальцев, скользящих вдоль ее спины. Черного Кота и знакомого запаха его кожи. Черного Кота и мягкости его губ.

Просто ничего, кроме Черного Кота.

Ледибаг не видела его чуть больше сорока восьми часов, но ей его не хватало.

Ей не хватает его с того мгновения, как они расстаются — тем сильнее, что он не принадлежит другой ее жизни.

Как только маска Ледибаг исчезает в облаке розовых искр, всё, что она разделяет с Черным Котом, тоже растворяется. Случайно встречая его, будучи Маринетт, она должна притворяться, будто она не та, кого он сжимает в объятиях и жарко целует. Разговаривая с друзьями, она должна молчать об их отношениях, которые так ее переполняют, что она уверена: никто в мире не может быть так счастлив, как она.

Маринетт должна постоянно лгать, молчать, проглатывать слова и сдерживать чувства.

Неважно, насколько эта ситуация становится всё более невыносимой для нее; неважно, как тяжело порой видеть напарника, когда он не знает, кто она. Для Черного Кота Маринетт лишь одна из многих парижанок. Только Ледибаг разделяет его жизнь, и она должна прощаться с ним, как только исчезает маска.

И тогда ей не хватает его.

Ей не хватает его каждую минуту, каждую секунду.

Ей не хватает его, и постоянные комментарии ее окружения по поводу личной жизни делают его отсутствие еще более жестоким.

По-прежнему положив ладонь на затылок Черного Кота, Ледибаг медленно пытается вырваться из океана блаженства, в который ее повергает присутствие напарника.

Она позволяет себе еще несколько мгновений наслаждаться объятиями того, кого любит больше всего на свете. Ее приводит в восторг ощущение, что его руки — единственное в мире место, которому она принадлежит; она упивается тем, как его губы привычно следуют движениям ее губ.

Потом ценой громадного усилия — и мощных мысленных пинков строптивому сознанию, — она заставляет мозг снова начать работать.

Она ничего не может поделать с их личностями, пока Тикки не освободит ее от обещания.

Зато, возможно, есть способ сделать отсутствие любимого человека немного более терпимым.

Решив действовать, пока не ослабла решимость, Ледибаг в последний раз целует Черного Кота и мягко отстраняется.

— Мы можем поговорить? — спрашивает она. — Мне надо кое-что с тобой обсудить.

— Всё, что пожелаешь, моя Леди, — отвечает он немного более хриплым, чем обычно, голосом.

Глаза Черного Кота сверкают словно облако звезд, его теплое дыхание ласкает кожу Ледибаг, и она должна призвать всю свою волю, чтобы снова не кинуться в его объятия.

Храбро не обращая внимания на пробегающую по позвоночнику дрожь, Ледибаг садится по-турецки и хлопает по крыше кончиками пальцев, приглашая Черного Кота присоединиться к ней. Он подчиняется и, устроившись, непринужденно обнимает ее за талию.

— Ну, — спрашивает он, с любопытством вглядываясь в ее лицо, — что ты хотела мне сказать?

Короткое мгновение Ледибаг колеблется.

Два дня она прокручивала мысль в голове так и сяк. Но теперь, когда настал решающий момент, она сомневается в своей способности как следует объяснить.

Размышлять над планом просто.

Представить его так, чтобы не показаться сумасшедшей — совсем другое дело.

В принципе, Ледибаг могла бы прекрасно избавить себя от этого разговора. Ей не нужен Черный Кот, чтобы воплотить план в жизнь, и ничто не обязывает ее посвящать его в то, что у нее в голове.

Но для нее не может быть и речи осуществить план без согласия напарника.

Если Черный Кот выразит малейшее неудовольствие, она откажется от плана.

Просто-напросто.

— Ладно, — наконец, начинает Ледибаг, посмотрев напарнику в глаза. — Помнишь, я говорила тебе, насколько мое окружение назойливо в том, что касается моей личной жизни?

— Кажется, ты упоминала об этом пару раз, — насмешливо соглашается Черный Кот. — Каждую неделю, например.

Подавив раздраженное ворчание, Ледибаг с досадой пожимает плечами.

— Ну да, вот, — подтверждает она. — Моя семья и друзья без конца повторяют, что я должна с кем-нибудь встречаться. Как только я обедаю с теми, кого не видела три дня, как только кто-нибудь упоминает хоть что-то, относящееся к парам, можешь быть уверен, меня начнут расспрашивать на этот счет, — сухо продолжает она, уже не пытаясь скрыть раздражение. — Мне это не нравится, и я им регулярно об этом говорю. Но они отказываются меня слушать. Я уже не знаю, на каком языке сказать, чтобы на меня прекратили давить! — восклицает она, драматично воздев руки к небу.

Стиснув челюсти от ярости, Ледибаг медленно проводит ладонью по лицу, пытаясь сохранить спокойствие.

Эта ситуация расстраивает ее и дико раздражает, но она не должна позволять гневу взять над собой верх.