Проблемы души нашего времени

Все мы знакомы с источником проблем, возникающих в период юности. Для большинства людей это требования жизни, которые сурово обрывают детские мечтания. Если индивидуум достаточно подготовлен, то овладение профессией или построение карьеры идет довольно гладко. Но если он цепляется за иллюзии, расходящиеся с реальностью, у него наверняка появятся проблемы. Никто не входит во взрослую жизнь, не лелея определенных предположений, а те порой оказываются ложными, то есть не соответствуют условиям, в которые мы попадаем. Зачастую стоит говорить о преувеличенных ожиданиях, недооценке трудностей, необоснованном оптимизме или о негативной установке. Любой способен составить целый список ложных предположений, которые становятся источником первых осознанных проблем.

Но далеко не всегда проблемы проистекают из противоречия между субъективными предположениями и внешними факторами; не менее часто вина ложится на внутренние, психические затруднения. Последние возможны, даже когда во внешнем мире дела идут вполне успешно. Нередко причиной возникновения проблем выступает нарушение психического равновесия, вызванное половым инстинктом; столь же часто проявляет себя чувство неполноценности, плод непереносимой чувствительности. Эти внутренние конфликты разгораются и тогда, когда адаптация к внешнему миру достигается без видимых усилий. Порой кажется, что молодые люди, которым пришлось вести непростую борьбу за существование, лишены внутренних проблем, тогда как те, кто по какой-либо причине не испытывал трудностей с адаптацией, сталкиваются с сексуальными проблемами или с конфликтами из-за чувства неполноценности.

Людей, чей темперамент чреват проблемами, принято относить к невротикам, но было бы серьезной ошибкой путать существование проблем с неврозом, ведь между тем и другим налицо четкое различие: невротик болен потому, что он не осознает своих проблем, тогда как «проблематик» страдает от осознанных проблем, не будучи больным.

Если попытаться выделить общие и наиболее существенные факторы из почти неисчерпаемого разнообразия индивидуальных проблем, свойственных периоду юности, то во всех случаях мы увидим одну универсальную черту: пациент более или менее явно цепляется за детский уровень сознания, сопротивляется судьбоносным силам внутри и вокруг нас, вовлекающим людей во взрослый мир. Что-то внутри желает оставаться ребенком, сохранять бессознательность или, в лучшем случае, сознавать только свое эго, отвергать все незнакомое или подчинять его своей воле, ничего не делать либо потворствовать тяге к удовольствиям и власти. Во всем этом есть что-то от инерции материи: налицо влияние предыдущего состояния, где сознание меньше, у́же и эгоистичнее, чем в дуалистической фазе. Здесь индивидуум сталкивается с необходимостью познавать и принимать нечто непривычное и незнакомое в собственную жизнь, мириться со своего рода «вторым Я».

Существенной особенностью дуалистической фазы является расширение жизненного горизонта, которое, к слову, и встречает столь яростное сопротивление. Разумеется, такое расширение – или диастола, как выражался Гете, – начинается намного раньше: оно идет с рождения, с того самого мгновения, когда младенец покидает тесную оболочку материнского тела, и устойчиво нарастает, пока не достигает предела в проблематическом состоянии, то есть пока индивидуум не начинает противиться.

Что случится, если человек просто-напросто сольется с этим своим будто бы чуждым «вторым Я» и позволит предыдущему эго кануть в прошлое? Можно предположить, что это был бы вполне практичный шаг. Сама цель всего религиозного образования, от изгнания древнего Адама и до ритуалов возрождения у первобытных племен, заключается в преобразовании человеческого существа в нового, будущего человека, и в исчезновении старого.

Психология учит, что – в некотором смысле – в психическом нет ничего старого, ничего такого, что могло бы действительно и окончательно умереть. Даже апостол Павел остался с жалом во плоти[97]. Любой, кто оберегает себя от нового и чуждого, обращаясь в прошлое, впадает в то же невротическое состояние, что и человек, отождествляющий себя с новым и убегающий от прошлого. Единственное различие здесь состоит в том, что один отделяет себя от прошлого, а другой – от будущего. Но, по существу, оба заняты одним и тем же: они укрепляют узкую преграду сознания, вместо того чтобы сломать ее в борьбе противоположностей и достичь более широкого и глубокого сознания.