Проблемы души нашего времени

Этот исторический экскурс может успокоить нас в том отношении, что современные попытки создать типологию ни в коем случае не являются чем-то новым и неслыханным, пусть даже научная совесть не позволяет нам пользоваться старыми интуитивными способами. Мы должны найти собственное решение этой проблемы, найти ответ, который соответствовал бы современным научным требованиям. Здесь и встает перед нами главная трудность типологической работы – вопрос масштаба и критериев. Астрологический критерий был прост: положение звезд в момент рождения. Вопрос о том, каким образом зодиакальные созвездия и планеты определяют темперамент и характер, погребен в тумане доисторических времен, и ответа на него не найти. Критерием четырех физиологических темпераментов выступал внешний вид и поведение человека, как и при современном типизировании. Но что может послужить критерием психологической типологии?

Вспомним приведенный выше пример с четырьмя людьми, которым нужно перейти ручей. Как и с какой точки зрения должны мы классифицировать их привычные мотивации? Один действует из удовольствия, второй – потому, что бездействие хуже действия, третий не действует вообще, потому что имеет особую точку зрения, и т. д. Список возможностей представляется безнадежно бесконечным.

Не мне судить, как взялись бы за решение этой задачи другие. Могу только рассказать, как бы я сам приступил к этому делу, смирившись с тем, что меня упрекнут в желании следовать собственным предубеждениям; этот упрек справедлив в той мере, в какой я не могу от него защититься. Позволю себе разве что сослаться на старика Колумба, который на основании субъективных предпосылок и ложной гипотезы, следуя маршрутом, которым в настоящее время не ходит ни один мореплаватель, открыл Америку… Все, что человек видит, все, что желает наблюдать, он видит только собственными глазами. Именно поэтому науку творит множество людей. Один наблюдатель вносит в общее дело личный посильный вклад, и только в этом смысле осмеливаюсь я доложить о моем способе решения упомянутой задачи.

Моя профессия давно приучила меня отдавать себе отчет о своеобразии индивидуумов в особых обстоятельствах. В течение многих лет – уже не помню, скольких именно, – я работаю с супружескими парами, помогаю мужчинам и женщинам понимать друг друга, в связи с чем постепенно у меня появилась необходимость выводить известные усредненные истины и всячески их подчеркивать. К примеру, неоднократно приходилось говорить: «Смотрите, ваша жена очень активная натура, от которой ни в коем случае нельзя ожидать, что она ограничит свое бытие одним только домашним хозяйством». Тем самым уже осуществлялась типизация, высказывалась некая статистическая истина. Существуют активные и пассивные натуры. Но эта прописная истина меня не удовлетворяла. Следующей попыткой стало разделение людей на вдумчивых и невдумчивых, ибо я заметил, что многие якобы пассивные натуры на самом деле не столько пассивны, сколько предусмотрительны. Сначала они обдумывают ситуацию, а потом действуют; поскольку же такое поведение является для них привычным, они упускают возможности там, где требуется немедленное действие без размышлений, почему их и начинают считать пассивными. Мне всегда казалось, что невдумчивые бросаются очертя голову в любую ситуацию, и только потом понимают, что обеими ногами вляпались в болото. Подобных людей можно назвать, скорее, невдумчивыми, нежели активными, ибо предусмотрительность является в известных условиях тоже важной и полезной, за нею следует ответственное действие, в противоположность сиюминутной суетливости, напоминающей вспышку сухой соломы. Однако очень скоро я сообразил, что медлительность одного человека не всегда равнозначна предусмотрительности, а быстрое действие другого может не говорить о неосмотрительности. Медлительность столь же часто обусловливается привычной боязливостью или, по меньшей мере, привычкой пасовать перед трудными задачами, а живая активность может проистекать из ситуативной уверенности в своих силах. Это наблюдение позволило сформулировать типизацию следующим образом: существует целый класс людей, которые в миг реакции на какое-то создавшееся положение дел отвечают задержкой, как бы произнося сначала тихое «нет», и только после этого реагируют действием; второй класс – это люди, которые в такой же ситуации сразу реагируют действием, по-видимому, в полной уверенности в том, что их действие является правильным. Для представителей первого класса характерно отрицательное отношение к объекту, для представителей же второго – положительное.

Как известно, первый класс соответствует «интровертной» установке, а второй – установке «экстравертной». От обоих этих терминов не больше пользы, чем от открытия мольеровского «мещанина во дворянстве», что он говорит прозой. Смысл и ценность указанные типы приобретают лишь тогда, когда каждый из них описан целиком и полностью.