Читаем Проблема Спинозы полностью

Бенто заговорил, нимало не смущаясь:

— Не сомневаюсь, случилось так, что парнассим решили исключить меня из общины и дали вам поручение огласить херем на публичной синагогальной церемонии — и очень скоро?

— Ты так же непочтителен, как и всегда, я вижу! Следовало бы мне уже к этому привыкнуть, но я не могу не изумляться превращению мудрого ребенка во взрослого глупца. Ты прав в своих выводах, Барух, — именно это они мне и поручили. Ты действительно завтра будешь подвергнут херему и навсегда исключен из общины. Вот только я возражаю против твоего скользкого слова «случилось». Не думай, что херем — это просто что-то такое, что с тобой случилось. Наоборот, это ты сам навлек на себя херем всеми своими поступками!

Барух открыл было рот, чтобы ответить, но рабби торопливо продолжил:

— Однако, возможно, еще не все потеряно. Я — человек верный своим друзьям, и моя долгая дружба с твоим благословенным отцом велит мне сделать все, что в моих силах, чтобы дать тебе защиту и водительство. Сейчас же я хочу, чтобы ты просто сидел и слушал. Я наставлял тебя с тех пор, как тебе исполнилось пять лет, и ты еще не слишком стар для наставлений. Я хочу преподать тебе особый урок истории…

— Давай вернемся, — начал рабби Мортейра своим самым «раввинским» тоном, — в древнюю Испанию, землю твоих предков. Знаешь ли ты, что евреи сначала, примерно тысячу лет назад, прибыли в Испанию и жили в мире с маврами и христианами целые столетия, несмотря на то что повсюду в остальном мире евреев встречали враждебно?

Бенто утомленно кивнул, закатив глаза.

Рабби Мортейра заметил это, но ничего не сказал.

— В XIII и XIV веках нас гнали из страны в страну. Сначала изгнали из Англии — источника проклятой кровавой клеветы, обвинившей нас в том, что мы замешиваем мацу на крови младенцев-иноверцев. Потом нас изгнала Франция, потом германские города, Италия и Сицилия — в общем, вся Западная Европа, не считая Испании, где продолжала существовать la Conviviencia[75], и евреи, христиане и мавры дружески общались друг с другом. Однако постепенная христианская Реконкиста Испании, освободившая ее от владычества мавров, стала символом заката этого золотого времени. А знаешь ли ты, как в 1391 году закончилась la Conviviencia?

— Да, я знаю об изгнании и о погромах 1391 года в Кастилии и Арагоне. И вы знаете, что я это знаю. К чему же вы сегодня о них вспомнили?

— Я знаю, что ты думаешь, что знаешь это. Но есть просто знание — а есть истинное знание, знание сердцем, и ты еще не достиг этого уровня. Все, о чем я прошу, — это чтобы ты слушал. Ничего больше. Все станет ясно со временем…

Чем в действительности отличался 1391 год, — продолжал рабби, — это тем, что после погромов евреи впервые в истории начали обращаться в христианство — и обращаться толпами, тысячами, десятками тысяч. Испанские евреи сдались. Они были слабы. Они решили, что наша Тора — истинное слово Божие — и наше трех- тысячелетнее наследие не стоят того, чтобы ради них жить под угрозой постоянного преследования. Столь массовое обращение евреев обладало значением, сотрясшим основы этого мира: никогда прежде в истории мы, евреи, не отрекались от своей веры! Сравни это с 1096 годом. Ты знаешь, что это за дата? Ты понимаешь, о чем я говорю, Барух?

— Несомненно, вы имеете в виду евреев, которые были убиты во время погромов в период крестовых походов — погромов 1096 года в Майнце.

— В Майнце и других городах Рейнской земли. Да, их истребляли — а знаешь ли ты, кто возглавлял эту бойню? Монахи! Всякий раз, как происходило массовое убийство евреев, во главе его стояли люди с крестом. Да, евреи Майнца, эти прекрасные люди, эти чудесные мученики, предпочли смерть обращению — многие сами подставляли шею палачам, а другие убивали своих родных, чтобы не дать им пасть от мечей иноверцев! Они предпочитали смерть крещению!

Бенто смотрел на него во все глаза.

— И вы этим восхищаетесь? Вы считаете, что это достойно похвалы — покончить с собственной жизнью и, между прочим, убить собственных детей, чтобы…

— Барух, тебе еще многому предстоит научиться, если ты считаешь, что никакая причина не заслуживает пожертвования собственной малозначимой жизнью! Но у меня сейчас слишком мало времени, чтобы просвещать тебя в этом отношении. Сегодня тебе не время демонстрировать свою дерзость! Для этого будет много времени позже. Понимаешь ты это или нет, но ты стоишь на великом перекрестке своей жизни, и я пытаюсь помочь тебе выбрать свой путь. Я хочу, чтобы ты слушал внимательно и молча — слушал мой рассказ о том, в какой опасности ныне пребывает вся наша еврейская цивилизация!

Перейти на страницу:

Похожие книги