Проблема с вечностью

– Твоя очередь.

Я застыла в нерешительности. Я не знала, что делать. Нет, нарисовать букву было несложно, но меня пугала сама идея попытки, потому что… что? Я боялась неудачи? Но как я могла облажаться в таком пустяковом деле? «Давай, действуй, – уговаривала я себя. – Если ты напортачишь, Райдера это нисколько не смутит. Тебя это вообще не должно волновать».

Но я боялась даже попробовать.

Дрожь пробежала по руке, и я отключила голову, перестала психовать, сняла крышку и шагнула вперед. Опустившись на колени, я нарисовала красным гигантскую пузырчатую букву «М».

Есть.

И ничего страшного.

Никого не ранило и не убило моей хромой «М» . Я посмотрела на Райдера, и, хотя не видела его рта, мне показалось, что он улыбается.

– Итак… – Он добавил букву «А»  к своей «Р».  – Ты мечтаешь о колледже, верно?

Я закивала головой, вырисовывая «Э» , но потом заставила себя говорить.

– Да. Я хочу… в Колледж Парк, но…

– Что?

Нахмурившись, я старательно выписывала букву.

– Карл и Роза хотят, чтобы я выбрала… одну из медицинских специальностей, сосредоточилась на научных исследованиях. Маркетт – их дочь – собиралась стать врачом, как они.

Райдер затих, работая чуть выше, слева от меня.

– Это то, чем ты  хочешь заниматься?

– Ну… – опустив баллончик, я уставилась на первые три буквы своего имени. У меня был ответ, но я вспомнила, как Карл засмеялся и с ходу отмел мою идею социальной работы. И мне не хотелось услышать то же самое от Райдера. – … не знаю. – Я посмотрела на него. – А ты думаешь, это не то, чего я хочу?

Он замолчал, и его глаза отыскали мои.

– Я не могу ответить, Мышь. Ты уже не та девочка, которую я знал четыре года назад.

Иногда я чувствовала себя все той же девочкой.

Парень снова начал распылять краску, и ее тяжелый запах наполнил воздух.

– Если у тебя страсть к этому делу, тогда иди, не раздумывай.

Меня совсем не увлекала наука, зато очень вдохновляла социальная работа. Я просто не хотела разочаровывать Карла и Розу, зная, что, если решусь посвятить себя чему‑то другому, именно это и произойдет. Но, если подумать, что еще могло меня заинтересовать?

Райдер стал рассказывать о своих работах, о странных заказах, которые ему поступали. Я смеялась, когда слушала историю о том, как он рисовал клоуна на фургоне. Получился жутковатый образ. Мы заполнили краской наши буквы. Райдер придумал фантазийную роспись. Я тоже попробовала, но мои зигзаги больше походили на брызги крови.

И это снова заставило меня задуматься о том, чем же я хочу заниматься в жизни. Что меня манит и зовет. Дорисовывая букву «И» , я уже знала ответ. Все мои интересы казались поверхностными. Я любила читать. Любила вырезать фигурки из мыла. Мне нравилось смотреть «Проект Подиум»[47]. Но ничему из этого я не отдавалась со всей страстью.

Я не хотела быть писателем, как Эйнсли. Резьба по мылу была не более чем странным хобби – моей собственной версией медитации. И я не видела себя в роли дизайнера, готового создавать модель белой футболки ради спасения своей жизни.

Черт возьми, выходит, я – пустое место. Как белое пятно на холсте с мельчайшими капельками краски. Мне многое нравилось, какие‑то вещи привлекали мое внимание, но в целом я самой себе казалась никчемной.

Последние пару лет я медленно избавлялась от эмоционального багажа прошлого, его травм и страха, но тот кошмар, в котором прошло мое детство, не просто заставил меня молчать, существовать в фоновом режиме. Он отучил меня жить.  Разве не в этом весь кайф? Не в самой жизни? Вот только страх все еще сидел во мне, и это из‑за него я оставалась пустым местом.

Удивительно, но мне вдруг стало легче, как будто груз сбросила с плеч. Я поднялась с колен и уже не почувствовала отчаяния. Да, пусть я – чистый холст, и это как раз неплохо, потому что я… могу стать кем угодно.

Я могу найти себя в любой  профессии.

Просто надо этого захотеть.

Между тем мое нарисованное имя выглядело как кровавое суфле.

Я ухмыльнулась.

– Мне нравится. – Райдер снял маску и бросил ее на скамейку вместе с пустым баллончиком. – Что ты думаешь?

Я тоже содрала с головы маску и улыбнулась ему.

– Мне тоже нравится. – Я посмотрела на наши имена. – Спасибо, что привез меня сюда. Конечно, вечеринка… наверняка более интересное…

– А вот и не угадала. Нет более интересного для меня места, чем это, – сказал Райдер, приближаясь ко мне. – Честно.

Мои брови взлетели вверх. Я не знала, верить ему или нет.

Он схватил какую‑то тряпку.

– Покажи мне свои руки.

Я вытянула их. На двух моих пальцах остались красные разводы, почти как те, что я иногда видела на его руках. Райдер взял мою ладонь и нежно оттер краску.

– Я не шучу, Мэллори. Я рад, что ты здесь. И мне плевать на вечеринку.

Глядя на то, как он старательно очищает мою руку, я решила все‑таки поверить ему. Принять его слова за чистую монету. Убрав тряпку, парень осмотрел мою ладонь.

– Ты не видишь того, что вижу я.

– Что?

Он нахмурился, пытаясь еще раз вытереть мой указательный палец. Потом выбросил тряпку и взял в руки красный баллончик.