Проблема с Джейн

— Нет, конечно. Она бы меня убила. Я говорил, что пережил криз, что мне страшно становиться отцом, рассказал, какая огромная разница между возможностью сделать карьеру здесь и в отжившей, закостеневшей университетской среде в Испании. Она поняла. Но все еще продолжает злиться. И заставляет меня за это платить в буквальном смысле слова: я должен водить ее по вечерам в ужасно дорогие рестораны, а еще она покупает самые дорогие пеленки в магазинах на Мэдисон-авеню или в Блумингдейле. Марка «Бэби-Гэп» для нее не подходит. Денег у меня больше нет, но попробуй ей об этом сказать — сразу скандал: уж лучше долги.

— Мы можем с тобой увидеться?

Он умолк в нерешительности.

— Возможно. Но с Терезой.

— Конечно!

— Я спрошу у нее об этом.

Франческо перезвонил в тот же вечер: Тереза не возражала поужинать вместе.

Джейн ошиблась в отношении Франческо, и Лина тоже. Он был замечательным человеком. Более того, он был готов пожертвовать собой ради своих семейных обязанностей. Когда-нибудь от его утраченной любви останется лишь сладкое воспоминание и только с Джейн он сможет поговорить о своей тайне. Например, когда она вместе с Эриком и детьми приедет к ним на прекрасную андалусскую виллу с бассейном под оливковыми деревьями.

Джейн вошла в дом, где жил Франческо, и назвала свое имя старому привратнику в массивных очках. Тот широко улыбнулся и, заикаясь, ответил ей с сильным пуэрториканским акцентом: «Долго вас не видеть!»

Она поднялась на знакомом ей лифте на седьмой этаж и пошла по коридору с голыми стенами, напоминавшему больницу. Подойдя к квартире Франческо, позвонила.

Он открыл сам. По выражению его лица Джейн тотчас же поняла, что происходит что-то ужасное. Таким она не видела его никогда, даже в январе. Его взгляд был устремлен куда-то в сторону. Тереза, страшно растолстевшая, подошла к ним, кипя от злости. Джейн протянула ей цветы. Даже не поблагодарив, Тереза бросила их на стол.

— Сядь, — попросила ее Джейн.

— Стоя мне лучше.

— Уже скоро?

Ответа не последовало. Возможно, они приняли вопрос за констатацию.

Джейн никогда бы не поверила, что столько ненависти может исходить от женщины, пребывающей на девятом месяце. Эллисон и Сьюзи рассказывали, что гормоны делают женщину счастливой, как дитя: самый лучший период в жизни. У Терезы же на лице не было ни капли радости — только злость на Франческо.

Они уселись в гостиной на раскладном диване, где Джейн часто спала.

— Принеси портвейн, — раздраженно буркнула Тереза.

Франческо встал и пошел за бутылкой на кухню.

— Как давно ты приехала? — спросила Джейн.

— Три недели назад. Я плохо сплю. Здесь слишком шумно.

— Нью-Йорк — невероятно шумный город. А у вас еще к тому же полицейские каждый вечер кричат: «Парк закрывается».

Франческо с укором посмотрел на Джейн, и она покраснела. Тереза, конечно же, не знала, что Джейн ночевала в их квартире.

— Франческо жаловался, что еле выносит, как полицейские каждый вечер повторяют эти слова.

— В этой квартире все ужасно. — Вдруг Тереза спросила: — Кажется, ты болела?

— У меня было воспаление легких.

— Воспаление легких?

Тереза отпрянула и гневно посмотрела на Франческо, как будто бы он хотел убить и ее, и ребенка, впустив в их квартиру источник заразы.

— Да, но я уже совершенно здорова. Пневмония давно прошла. В начале февраля у меня сильно разболелось горло, я пошла к врачу и он выписал мне антибиотики, но температура поднялась еще выше. Через неделю меня послали на рентген, но за это время инфекция уже распространилась, и в результате — большое черное пятно на правом легком…

Тереза вдохнула воздух и скривилась.

— Тарталетки! Ты оставил их в духовке?

Франческо снова встал. Джейн продолжала рассказывать, делая вид, что не замечает напряженной обстановки.

— Доктор сказал, что нужно отхаркиваться. Извини, это не очень приятно, но, похоже, единственный способ, чтобы избавиться от гноя в легких…

Тереза состроила недовольную мину. Но Джейн так и не поняла, то ли она была адресована ей, то ли Франческо, который как раз возвращался из кухни с полной тарелкой подгоревших по краям тарталеток. Джейн протянула руку.

— Они так вкусно пахнут. Можно?

Тереза изобразила на своем лице отвращение.

— Они подгорели. Это приводит к раку.

— Короче, через месяц температура нормализовалась. Но у меня все ужасно болело, и я с трудом могла передвигаться. Я снова пошла в больницу. Инфекции уже не было, но из-за того что я постоянно отхаркивалась, у меня развилось воспаление окололегочной мышцы: это называется плевритом. Пришлось провести три недели в постели, стараясь изо всех сил больше не отхаркиваться.

— Ты выключил духовку? — сухо спросила Тереза.

Франческо утвердительно кивнул головой. Было не похоже, чтобы кто-то из них заинтересовался ее рассказом. Во всяком случае, подумала Джейн, нет ничего более неприятного, чем слушать подробности о болезни другого человека.

— Так вот, я проболела больше двух месяцев. Когда болеешь так долго, испытываешь странные ощущения… как будто попадаешь в другое измерение времени и пространства…

Губы Терезы застыли в саркастической улыбке: