Проблема для некроманта

– …кроме тех немногих, кто смог утереть нос зазнавшимся мужчинам. Так что тебя никто не принимает всерьез и наверняка бы не тронули, но теперь… Я женился на тебе, чтобы избавить от одной опасности, и втянул в другую. Когда убийца придет за мной, он достанет и тебя.

– Я не боюсь, – голос дрогнул, опровергая мои слова.

– Я боюсь. Не понимаю, что в тебе такого, почему… – на его лице появилось смятение, – но я очень боюсь, что не смогу тебя уберечь.

Я замерла, не зная, что ответить, так же растерянно глядя на него, как и он на меня. В следующий миг до меня дошло, что Винсент все еще крепко обнимает меня, мои ладони уже не лежат на его плечах, а словно сами скользнули в вырез ворота, и его лицо – в какой-то паре сантиметров от моей груди, отчетливо обрисованной тонким полотном.

От низа живота разлился жар, напряглась грудь и вспыхнули щеки. Я дернулась – сбежать, пока помню, что собиралась держаться от него подальше. Не вышло – Винсент удержал меня за талию в прямом смысле одной левой. Другая рука легла мне на затылок, властным жестом притягивая к его лицу, и поцелуй заглушил мой возмущенный писк. Его губы ласкали мои уверенно, настойчиво, и мои дрогнули, раскрываясь навстречу, позволяя его языку скользить, играя с моим. Винсент выпустил мою талию, но я уже сама прижималась к нему всем телом, забыв обо всем, кроме хмельного привкуса его губ, тепла его плеч под моими ладонями, кроме дрожи желания, что заставляла подгибаться колени.

Его руки пробрались мне под сорочку, обдавая жаром. Винсент поднялся, не разрывая поцелуя, подхватил меня под бедра, усадив на стол. Поползла вверх ткань.

– Это ты или я? – выдохнула я, когда сорочка улетела на пол. Не слишком связно, но он понял.

– Какая разница? – От хриплых ноток в его голосе кожа покрылась мурашками. – Ты. И я.

Он отступил на шаг – я разочарованно вздохнула, снова потянулась к его губам, но его ладони легли на грудь, и я ахнула, выгнулась навстречу, опираясь о столешницу ослабевшими руками.

Винсент снова приник к моим губам, руки сжали мои бедра, притягивая к себе, резко двинулся вперед – я вскрикнула от неожиданной боли. Он застыл. Выпрямился, растерянно глядя на меня.

– Почему ты не предупредила? Я был бы осторожней.

– Откуда я могла знать? – пролепетала я, так же ошарашенно уставившись на него. В следующий миг поняла, как это прозвучало, прокусила губу, пытаясь сохранить серьезное выражение лица, но смех все-таки прорвался, и я захихикала, ткнувшись лбом в шею Винсента.

Глава 21

– Да уж, с тобой не соскучишься, – голос мужа дрогнул, и стало ясно, что он тоже едва сдерживает смех. – Сюрприз за сюрпризом.

– Прости. – Я подняла голову, пытаясь придать лицу покаянное выражение, но губы сами собой расплылись в улыбке. Даже испорченного момента не было жаль – Винсент все еще оставался внутри меня, значит, останавливаться не собирался. При этой мысли я невольно облизнула губы, и в следующий миг его взгляд затуманился.

Он взял мое лицо в ладони, склонился так, что его дыхание щекотнуло кожу.

– Не за что извиняться. – Он легко и очень ласково поцеловал мне веки, щеки, невесомо коснулся губ. – Все хорошо.

Он подхватил меня под лопатки, мягко опрокинув на стол. Прихватил зубами мочку уха – я ахнула – спустился поцелуями по шее, неторопливо обвел языком ключицу. Ощущать его в себе, неподвижного, было невыносимо, я попыталась качнуть бедрами, но его тело крепко прижимало меня к столешнице, и движения не вышло.

– Не торопись. – Он поймал мою руку, прошелся поцелуями от запястья к сгибу локтя. – Раз уж так вышло, что у нас настоящая первая брачная ночь – не торопись.

– На самом деле я вовсе… не… – каждое касание его губ, вроде бы целомудренное, заставляло меня вздрагивать, – …невинная дева.

– Неважно. Тебе было больно…

– Не так уж и… – Я хотела притянуть к себе его голову, поцеловать, заставить его, наконец, двинуться – как он сам-то держится, если я уже не способна думать ни о чем, кроме этой ноющей тяжести внутри – но Винсент обхватил оба моих запястья рукой, прижал их к столу за моей головой.

– …а должно быть хорошо, – закончил он.

– Мне… будто сам не…

Он улыбнулся, склонился к моей груди, то целуя ее, то прикусывая, то дразня языком, и через несколько мгновений я уже не могла ни думать, ни говорить – только беспомощно извиваться под ним, бессвязно лепеча. Наконец, он начал двигаться – сперва медленно, мучительно медленно, постепенно ускоряя ритм, и когда я напрочь перестала понимать, на каком я свете, мой дар снова слился с его – за миг до того, как меня выгнуло под ним, когда наслаждение достигло пика. Еще несколько толчков – быстрых и неровных – и Винсент торопливо отстранился, дернулся, и плечи его опустились, когда он тяжело оперся о столешницу.

– Иди сюда, – выдохнула я. Протянула руки, но вместо того, чтобы навалиться на стол, расслабившись, Винсент подтянул меня так, чтобы я села. Впрочем, «села» – это сильно сказано, я повисла на нем, обхватив руками плечи, а ногами – талию, безуспешно пытаясь отдышаться. Если бы можно было завернуться в него, как во вторую кожу, слиться насовсем…