Проблема для некроманта – 2

Нет, что бы там Инга ни скрывала – а скелеты в шкафу есть у каждого – она совершенно точно не пытается спрятать свой дар. Иначе не стала бы обращать его внимания на странности, что то и дело возникали. Поэтому вопрос стоит ставить не так. Готов ли он отказаться от женщины, которая ему безумно дорога, только потому, что она не выбирала, какой дар ей достанется? Только потому, что этот дар – если он действительно существует – можно использовать во зло?

Инга нахмурилась, и Винсенту захотелось поцеловать ее в едва наметившуюся складку между бровей, чтобы снова увидеть улыбку. Пропади оно все пропадом, зачем он изводит себя и жену? Все слишком странно? А что может быть не странно, когда душа из чужого мира оказалась в чужом теле? К слову, надолго ли? При этой мысли Винсента обожгло ужасом.

– Я могу чем-то помочь, или оставить тебя обдумать их как следует? – спросила Инга, развеяв наваждение. Пальцы пробежались по его груди, и было заметно, что ей просто нравится к нему прикасаться – как и ему к ней.

Наставник бы обозвал Винсента непроходимым дураком. Менталисты опасны. Сегодня женщина искренне любит и не желает зла, завтра – захочет открутить голову или просто решит, что чем спорить и ссориться, лучше чуть-чуть подправить чужие мысли в свою пользу.

Вот только Винсент как никто другой знал, что подавляющее большинство убийств совершается, знакомыми, а почти половина – в семье. Так что по-настоящему себя обезопасить можно, лишь удалившись от мира в пустыню. Если уж на то пошло, наставник сам совершил непроходимую глупость, притащив в дом пацана, который пытался пырнуть его ножом, и вовсе не в шутку.

– Пожалуй, да, – сказал Винсент

Она растерянно моргнула. Поди пойми, что он имел в виду. Нет, пошло оно все, хватит с него слов, и дурацких мыслей хватит. Он поймал ладошку, поцеловал, обвел языком подушечку пальца. Инга вздрогнула, задышала чаще и глубже. И вовсе не надо было ее читать, чтобы ощутить, как просыпается желание. Такая отзывчивая. Такая страстная.

Он может быть более осмотрительным. Только на кой ляд ему жизнь без нее? А потому ему плевать, ведьма она или нет. Дурак он будет, если упустит ее, вот это – точно.

– Можешь помочь, – улыбнулся он, легонько гладя ее запястье. И в который раз за утро выругался, заметив синяк.

Инга

От поцелуя, казалось, невинного, мурашки пробежали по коже, под взглядом мужа по телу разлился жар. О чем бы там он ни беспокоился с утра, сейчас явно выбросил из головы все заботы. Винсент перехватил мое запястье, и я только сейчас поняла, что вырубилась, так и не сняв украшений, которыми он меня увешал. Муж замер на миг, а потом поднес мою руку ближе к лицу, разглядывая.

– Что там? – Я приподняла голову.

Винсент бережно погладил большим пальцем кожу над краем браслета.

– Я был груб.

– Ты был офи… великолепен. – Я потерлась щекой о его плечо.

Как будто он сам не знает. Уж ему-то точно известно, что я не притворялась ни вчера, ни до того – впрочем, с эмпатом, мужчиной, который отзывается на каждый вздох, каждый стон и притворяться незачем, каждый раз – что-то совершенно потрясающее.

– И все же… – Винсент коснулся губами места, где бьется пульс, и там словно кольнуло невидимыми иголочками. Дыхание мужа щекотнуло кожу, мое сердце подпрыгнуло и зачастило. Ох, да что же это такое, минуту назад казалось – вчера хватило вдосталь, и снова я его желаю. А еще говорят, у мужиков только одно на уме. Я-то точно не мужик. И ведь не скроешь!

Он приподнялся надо мной.

– Покажи-ка…

Пальцы мужа остановились на моей шее, так же оставив кольнувший след, и я невольно вздохнула, когда вслед за пальцами кожи коснулись губы. «Обязательно нужно целовать» – всплыло в памяти, и у меня на миг перехватило дыхание. Дар мужа окутал меня коконом, его желание сейчас не обжигало, а грело, и мой дар потянулся навстречу, как и я невольно потянулась к Винсенту, когда он поднял голову.

– Повернись, – шепнул он.

Я не послушалась: обвила руками его шею, прошлась языком по нижней губе, словно пробуя на вкус, поймала ее своими губами, продолжая дразнить. Его язык скользнул навстречу, играя с моим, рука легонько надавила на плечо, опрокидывая, но едва я откинулась на спину, Винсент отстранился, разрывая поцелуй. Я возмущенно распахнула глаза – ведь ему нравилось, я чувствовала это, знала, как отзывается в нем каждое мое прикосновение —и он сейчас знал это про меня.