Проблема для некроманта – 2

– И после этого ты будешь говорить, что эмпат, а не менталист?

– Не менталист. Но ты не умеешь скрывать ни чувств, ни мыслей.

Не умею – и, кажется, разучился и он, потому что я ощутила, как он снова винит себя – не усмотрел, едва успел – как нутро начинает грызть тревога. Еще немного, и он вспомнит про своих студентов и об Иваре, своем друге.

Я взяла его лицо в ладони, поцеловала: лоб, веки, кончик носа. Один уголок губ, потом другой. Винсент улыбнулся, притянул меня к себе, поцеловал уже сам, неспешно и ласково. Так нежно, точно это не он только что брал меня как хотел, и я ответила так же нежно и ласково, уже не желая ни обладать, ни отдаваться, а лишь согреваться этим поцелуем и радуясь, что его тревога растаяла, исчезла.

Надолго ли?

Я не знала и не хотела думать об этом сейчас: раз уж так вышло, что мы теперь индуцируем друг друга, стоило просто радоваться тому, что мы живы, и – нашей любви. О плохом можно подумать завтра, на свежую голову.

– Спи, – шепнул Винсент, укрывая меня одеялом. – И не беспокойся ни о чем.

Глава 11

Винсент

Он намеревался проспать до обеда, но что-то заставило открыть глаза в несусветную рань. Небо уже просвечивало синим сквозь ветки деревьев, закрывавших окно, но солнце еще толком не поднялось, и в комнате стояли сумерки.

Плечо онемело – Винсент отодвинулся, осторожно, чтобы не потревожить жену. Инга сонно засопела, заерзала. Поймала его за локоть, ткнулась лицом в мышцу и снова задышала ровно и глубоко.

Он улыбнулся, но хорошее настроение тут же растаяло. Захотелось вскочить, зашагать по комнате, размышляя, но Инга все еще цеплялась за его руку, и пришлось сдержаться. Какой пакости ждать от нового дня? Винсент не боялся смерти, привык не страшиться того, с чем имел дело каждый день, но кому понравится чувствовать себя тараканом, над которым уже занесен башмак? Убийца каждый раз опережал его на пару ходов, а он, словно последний дурак, не мог даже предположить, когда и как последует очередной удар.

Еще и наставник… Винсент понимал, или ему казалось, что понимал, почему тот решил, будто Инга – ведьма. Он всегда трудно сходился с людьми, несмотря на эмпатию – а может, именно из-за нее. А тут какие-то несколько дней – и он готов заслонить жену от всего мира, не задумываясь о цене. Так быстро. Так странно.

Слишком быстро. Неужели наставник был прав со своими нелепыми подозрениями? Он ведь почти всегда оказывался прав. Вдруг дело не только в старческой подозрительности? В самом деле, Винсент заговорил о любви через пару дней после знакомства. А ведь всю жизнь был уверен, что подобное смятение чувств никогда его не коснется.

Он медленно выдохнул, перевел взгляд на Ингу. Она так и спала, уткнувшись лицом ему в руку, так что видна была лишь пушистая копна волос, розовое ушко с блестящей сережкой да плечо, с которого сползло одеяло.

Бред. Вот эта ласковая девочка – ведьма?

Он мысленно выругался. Подавил желание выдернуть руку из объятий жены, пойти вытащить из кровати наставника и вытрясти все, что тот не договорил – а он никогда не говорил всего.

Инга пробормотала что-то неразборчиво, закинула руку Винсенту на грудь и снова затихла. Он бездумно погладил тонкое предплечье, отдернул ладонь, сам не поняв, опасается ли разбудить жену, или испугался собственных подозрений. Снова выругался про себя, но прежде, чем успел додумать, души коснулось теплое, щемящее счастье. Ругательство так и осталось незаконченным.

Инга чмокнула его в плечо.

– Доброе утро.

Винсент повернулся к ней, заглянул в сияющие глаза и устыдился собственных мыслей. Подозрительность заразна. Да, все слишком быстро и странно, но, положа руку на сердце, много ли в его жизни было женщин, рядом с которыми хотелось засыпать и просыпаться?

– Доброе утро, – улыбнулся он, и рука сама потянулась перебрать пушистые пряди.

Но дурные мысли, поселившись в голове, убираться не желали. Если наставник не ошибается – что это значит для Винсента? Что он не контролирует себя? Бред. Он женился на Инге будучи в здравом уме и твердой памяти, а желать ее начал еще до того. Что он зря ей верит? Да, Винсент в самом деле верил жене безоговорочно. Хотя бы потому, что вчера, когда он встал между ней и наставником, Инга боялась не только за себя. «Да пусти же, а то этот параноик и тебя пришибет!» Перестанет ли он доверять ведьме? Если окажется, что она сознательно его обманывала – несомненно.

Улыбка Инги поблекла.

– Что-то случилось с утра пораньше?

Да, она в самом деле стала слишком хорошо его понимать. «Отныне и все время, что отвела вам Предвечная мать, как этот хлеб, будет у вас беда одна на двоих, чтобы стала она вдвое меньше, и радость одна на двоих, чтобы преумножилась она вдвое» – вспомнил Винсент. Вот уж не думал, что благословение Предвечной заставит ритуальное пожелание сбыться настолько буквально.

– Дурные мысли, – не стал лгать он.