Проблема человека в западной философии

Отсюда только мы начинаем видеть, почему декартовское «ergo» нельзя принимать за скрепу между двумя посылками одного умозаключения. Мнимая большая посылка — is qui cogitat, est — никогда не сможет служить основанием для cogito-sum, потому что сама бóльшая посылка извлечена задним числом из cogito-sum, причём таким способом, что cogito-sum оказалось искажено в своем принципиальном содержании. Не «я есмь» впервые выводится из «я представляю», а «я представляю» есть по своей сути то, что заранее уже при-ставило ко мне это «я есмь» — в смысле: пред-ставляющий. Мы имеем теперь право выбросить из формулировки декартовского тезиса сбивающее с толку ergo. А если будем все-таки его употреблять, то должны толковать его в другом смысле. Ergo не может означать: «следовательно». Тезис есть conclusio, вывод, но не в смысле вывода умозаключения, построенного из большой, малой и заключительной посылок. Он — conclusio в смысле непосредственного смыкания двух по своей сути взаимопринадлежных и в этой своей взаимопринадлежности устанавливаемых вещей. Ego cogito, ergo: sum; я пред-ставляю, «и здесь заключается», «здесь самим фактом представления заранее уже заложено» наличие Я как сущего. «Ergo» не выражает следования, оно указывает на то, чем cogito не просто «является», но в качестве чего оно себя также и знает — сообразно своей сущности, как cogito me cogitare. «Ergo» здесь значит все равно что: «и этим само собой уже подразумевается…». Мы всего отчетливее выразим то, что сказано словом «ergo», если опустим его, а кроме того, снимем местоимение ego, ставящее акцент на «Я», поскольку Я тут малосущественно. Тезис Декарта будет тогда гласить: cogito sum.

Что говорит тезис cogito sum? Он выглядит почти как «уравнение». Но здесь нам грозит новая оплошность, перенос форм высказывания определенной области знания — математических уравнений — на высказывание, исключительность которого такова, что оно не сравнимо ни с каким другим, причём ни в одном аспекте. Математическое истолкование тезиса в смысле уравнения напрашивается потому, что «математическое» задает тон в декартовской концепции познания и науки. Однако остается еще спросить: берет ли Декарт просто готовый и привычный метод «математического» познания за прообраз всякого знания — или наоборот, заново, причем метафизически, переопределяет существо математического? Имеет место второе. Поэтому нам придется еще раз попытаться поточнее определить содержание декартовского тезиса и, главное, ответить на вопрос, чтó полагается «посредством» этого тезиса в качестве «субъекта».

А не сам ли этот тезис и есть subiectum, лежащее-в-основе всего? «Cogito sum» не говорит ни о том лишь, что я мыслю, ни о том лишь, что я существую, ни о том, что из факта моего мышления следует мое существование. Тезис говорит о связи между cogito и sum. Он говорит, что я существую как представляющий, что не только мое бытие по существу определено этим представлением, но что мое представление как всеопределяющая «репрезентация» выносит решение о наличии, praesentia, всего представляемого, т. е. в присутствии того, что в нем (представлении) подразумевается, т. е. о бытии этого подразумеваемого в качестве сущего[216]. Тезис говорит: пред-ставление, представившее в сущностном смысле само себя, полагает бытие как пред-ставленность, а истину — как удостоверенность. То, на что все опирается как на непоколебимое основание, — это представление в своей сущностной полноте, поскольку им определяется существо бытия и истины, а также существо человека в качестве представляющего и самый способ такого основополагания.

Положение cogito sum, поскольку оно высказывает и содержит в себе сущностную полноту cogitatio, заодно с существом cogitatio полагает и собственно subiectum, конституирующийся в области того же самого cogitatio и только его посредством. Поскольку в cogitare, представлении, заложено me cogitare, самопредставление, поскольку существу представления присуща и отнесенность к пред-ставляющему и на нём сходится всякая представленность всего представляемого, постольку представляющий, могущий называть себя при этом Я, оказывается субъектом вдвойне, как бы субъектом в субъекте, — тем, к чему восходит все еще и внутри того, что лежит-в основе представления. Поэтому Декарт получает возможность дать тезису cogito sum еще и другую формулировку: sum res cogitans.