Про злодея

Его голос – капкан, ты – застрявший в нем слабый зверь,
и спасение обойдется не без потерь,
коль захочешь сбежать из сетей его нот и губ.
Кто же знал, что однажды они тебя предадут?

В его песнях так мало правды и много лжи,
так легко обмануться, что он тобой дорожит,
и поэтому веришь – и будешь – всему назло.
Но однажды в нем не хватает красивых слов,

наступает момент калечащей тишины,
обличающей степень предательства и вины,
обнажающей правду, что бьет, как ножа удар,
что после тебе не оправиться никогда.

Было много вина и меда в его речах,
а теперь только злиться: вовсе бы не встречать,
не тонуть в ласке рук, тонко, нежно не петь струной,
обойти, не взглянув в глаза его, стороной!

Потому что за каждой нотой и тьма, и смерть.
Кто любви не познал, тот о ней не умеет петь,
но так страшно-искусно расставлена западня…
Мотыльки добровольно стремятся на жар огня.

Три желания

Рыбка тоже, на самом деле,
была вовсе не так проста.
Если долго подводным править
царством, можно ой как устать,

не иметь никаких желаний,
перестать что-нибудь хотеть.
Она видела со дна моря
рыболова худую сеть,

она слышала, как старуха
старика не щадя клюет.
Она выполнит их желанья,
но сначала они – ее.

Первым будет сбежать из клетки,
опостылевший снять венец.
Вторым – хочет старуха если,
она свой ей отдаст дворец

с позолоченной его фальшью,
с вечным холодом его стен
и свободу, себе свободу
заполучит тогда взамен.

У желаний условий мало,
но все ж требуется одно:
что в дворянки старуха метит,
должно бабе сказать самой,

и уж рыбка-то ей поможет,
свой уступит подводный трон.
А исполненные желанья
не исправит уже никто.

Быть царицей старухе мало?
Бери выше, проси весь мир:
на последнее из желаний
рыбке хватит волшебных сил.

Горевать тебе вечно, баба,
ходить в золоте-соболях,
равнодушные злые волны
вернуть прошлое умолять —

никому уже в этом мире
не разрушить твоих цепей.
Коль желанья исполнить просишь,
прежде спрашивай о цене.

Откуп