Про котов и некотов

Возможно, она без нас тоже перебегала эту дорогу, но мы не видели. Мы-то стали осторожнее, ходили только по светофору, но дело уже было сделано. В тот день Володя тоже вернулся с Рысью по регулируемому переходу. Сначала они дошли до нашего дома, кисонька даже в подъезд зашла, но в квартиру не захотела: так там было пыльно, грязно, воняло всякими строительными материалами. Вышли, аккуратно вернулись к бабушкиному дому, прямо к подъезду. Тут Володя кошку на какие-то мгновения потерял, стал звать: «Рысь, Рысь!» Поворачивается к дороге – а она лежит там. Проходит мужчина и говорит: «Это только что произошло». Володя увидел у дороги чёрного кота с белой манишкой – это он, скорее всего, погнал нашу девочку, и та выбежала на дорогу. Не знаю, что именно чувствовал Володя, не хотела бы я быть на его месте.

Он вышел на дорогу, поднял кошку и отнёс её на противоположную сторону, потому что она была ближе, потом пришёл домой. Я хорошо помню этот момент: лежала уставшая – заходит Володя с изменившимся лицом и говорит: «Трагедия!» Я сразу поняла, в чём дело. «Рысь?!» – «Да, её сбила машина». Я заплакала, стало так плохо, в груди стоял ком, тяжело было дышать. Я не могла подняться – так кружилась голова. Спасибо дочери, она быстро собралась, вышла с отцом, взяв пакеты. В них положили тельце Рыси и принесли домой. Я кое-как встала, заглянула в пакет – была видна голова нашей рыженькой девочки, совершенно целая, глаза были закрыты, как будто она спала. Впечатление было таким сильным, что я не поверила в её смерть, стала спрашивать: «Может, она ещё жива? Может, ещё жива?» И услышала грубый ответ дочери: «Нет, я сама видела, как у неё кишки вывалились».

Не подумайте, что моя дочь – бесчувственное существо, просто такое ожесточение у неё порой наступает, когда ничего нельзя исправить, – ожесточение на судьбу, которая забирает наших любимых.

Когда Володя нашёл и поднял кошку, она ещё была жива, дышала, но не издавала никаких звуков, возможно, была без сознания. Я на это очень надеюсь, потому что хочу верить, что смерть для нашей девочки была быстрой и безболезненной. Прожила Рысь всего два года и две недели.

Как? Почему? За что? Почему всё так произошло? Почему мы потеряли своих питомцев, одного за другим, во цвете юности? Мы так старались сделать их жизнь свободной и радостной, по-настоящему счастливой, так восхищались ими, порой наглядеться не могли, они были нам очень дороги, наши Пипин и Рысь. Они были. Теперь о них можно говорить только в прошедшем времени.

Со смертью Рыси у меня внутри будто что-то замерло или даже умерло, я несколько дней плакала, а потом просто тихо лежала с ощущением пустоты внутри и огромной тяжести извне, будто страшный груз придавил и давит, давит без конца. Володя, наверное, ещё сильнее переживал случившееся, он винил себя в смерти девочки: недоглядел, не увёл от проклятой дороги. Мне несколько раз приходилось его утешать и объяснять, что в этом нет его вины, что всё произошло стихийно, случайно. Может быть, потому в русском языке так сильно выражена категория безличности, что русские люди хорошо чувствуют эти самые неназываемые стихии, когда события происходят как бы сами собой, без всякого деятеля.

Так мы осиротели. Остались только три человека: папа, мама и дочка. Папа вскоре стал говорить, что хочет завести кота и назвать его Кузей. Ну есть у человека такая потребность, чтобы рядом лежал кот и мурчал свою незатейливую песенку. Так когда-то с Володей лежал Персик, приходил к нему каждый день, устраивался с какого-нибудь боку, выгрызал свои лапки, свои мохнатки, то есть выкусывал что-то между пальцами и когтями, чистился, а издаваемые им звуки усыпляли папу лучше всего на свете.

Только мы с дочерью пока не готовы заводить новых питомцев: ещё не настало время. Я решила, пока помню, запечатлеть какие-то моменты из жизни тех, кого мы приручили, кого любили, поставить им памятник нерукотворный, из слов сотканный, если получится.