Про девушку, которая была бабушкой

Так случилось и когда я рассказывала об ограблении Ленина в Сокольниках. Владимир Ильич снимал здесь дачу. Возвращался поздним вечером. В автомобиле находились его сестра Мария Ильинична Ульянова, водитель и охранник. Бандиты, предводителем у которых был Яков Кошельков по кличке Король, остановили машину, она им была нужна для дела. Ленин, выйдя, сразу заявил, что он Ленин, справедливо полагая, что нет человека, который не знал бы имени вождя Революции. К счастью Владимира Ильича, бандит не расслышал фамилию и ответил, что-то вроде подумаешь, Левин, а я Кошельков, Король, хозяин города ночью. Бандиты забрали их документы, оружие и укатили. Якобы чуть позже Король заглянул в документы, понял, кого прошляпил, приказал гнать обратно, чтобы захватить Ленина и обменять его на заключенных Бутырской тюрьмы. Но ограбленных к тому времени и след простыл. За достоверность этой истории я не ручалась.

– Между тем она правдива, – сказал Женя. – В своей работе «Детская болезнь “левизны” в коммунизме» Ленин рассуждает о компромиссах, в частности о заключении Брестского мира. И приводит пример. Представьте, что ваш автомобиль остановили вооруженные бандиты, вы отдаете им деньги, документы, револьвер, автомобиль. Компромисс налицо: вы лишаетесь имущества, но ведь и избавляетесь от неприятного контакта с бандитами. Человека, который сочтет такой компромисс принципиально недопустимым, Ленин называет сумасшедшим. И абсурдным предположение, что вы становитесь соучастником бандитов, которые грабят и разбойничают, пользуясь вашим автомобилем. И далее Ленин в скобках пишет, как было со мной лично, бандиты были потом пойманы и расстреляны.

– А как бы вы поступили на месте Ленина?

– Я бы тоже заключил Брестский мир, – выкрутился Женя, хотя я спросила не о политике, а об ограблении. – Ленин преодолел колоссальное и массовое внутрипартийное сопротивление, грозил уйти в отставку, буквально продавил этот унизительный мирный договор. Его заключили в марте 1918 года, а в ноябре того же года аннулировали. Получили жизненно необходимую передышку, накопили силы, выждали, и Германия рухнула под тяжестью собственных проблем. За Лениным упрочилась репутация прозорливого лидера, не совершающего политических ошибок.

– У вас, очевидно, всегда была пятерка по «Истории КПСС»?

– Если ее умно изучать, то можно почерпнуть много полезного. Наверняка мама вам об этом говорила.

– Моя мама?

Я совершенно забыла, что наврала, будто моя мама преподавала историю. На самом деле она работала технологом в НИИДАРе (институт дальней радиосвязи) на Преображенке.

Женя не услышал в моих словах вопроса и продолжил:

– Хотя, с другой стороны, может, и неплохо, что вам не приходилось конспектировать горы ленинских трудов, помнить повестки дня и решения съездов. Вы, Александра Петровна, занимались иными материями, и ваш объем знаний, признаться, впечатляет.

Поскольку комплимент был не заслужен, я поспешила сменить тему:

– Знаете, как Сокольники стали общедоступными?

– Понятия не имею. Разве они не всегда были местом народных гуляний?

– Евгений Евгеньевич! Пожалуйста, не делайте из меня лектора, который бубнит давно вам известное!

– Боже упаси! Мне приятно вас слушать. Разве мы плохо беседуем?

– Ладно! Третьяков выкупил эти земли у казны и передал городу.

– Третьяков, который создал галерею?

– Того звали Павел Михайлович, а Сокольники подарил народу его брат Сергей Михайлович.

– Один брат подарил Москве галерею, а второй – парк.

– История русского купечества, начиная с середины девятнадцатого века, изобилует подобными примерами. Факты столь масштабной благотворительности современных российских олигархов мне неведомы. Знаете, что было на месте большого фонтана в центре парка?

– Храм?

– Почему храм?

– У нас была такая национальная забава – взрывать церкви и на их месте устраивать водоемы.

– Вы про бассейн «Москва»? Тогда, следуя логике: храм, бассейн, храм – здесь снова была бы церковь. Нет, в парке только один очень уютный храм Тихона Задонского, мы еще не дошли до него. Вы, Евгений Евгеньевич, должны помнить этот храм.

– Деревянный, верно? Там был какой-то строй-двор, мастерские.

– Сейчас вернули церкви, идут службы.

– Чем славен Тихон Задонский?

– Он был епископом Русской православной церкви, просветителем, почитается как чудотворец.

– Александра Петровна, вы верующая?

– Тайно, в глубине души. А вы?

– Аналогично. Уже не атеист, но еще не воцерковлен, да и вряд ли буду. А что с фонтаном?