Призвание варягов

В упомянутой статье Маркс предпринял краткий экскурс в историческое прошлое России, и единственным автором, на которого он при этом ссылался, был Шлецер, что было вполне естественным, поскольку и Шлецер, и Маркс были воспитаны на одной и той же историографической традиции: готско-германские завоевания заложили основы европейской государственности.

Вслед за Шлецером К. Маркс рассматривал начало русской истории как «естественный результат примитивной организации норманского завоевания… Завоевательные походы первых Рюриковичей и их завоевательская организация ни в чем не отличались от норманнов в других частях Европы… победители и побежденные слились воедино в России быстрее, нежели в других областях, завоеванных скандинавскими варварами… предводители очень скоро смешались со славянами, каковое видно из их браков и их имен… но завоевание и образование государства в империи Рюриковичей носило исключительно готский характер»[285]. В советский период вплоть до 30-х гг. прошлого века идея о скандинавах – создателях древнерусской государственности – провозглашалась как непререкаемая, что нашло свое отражение в первом издании Большой Советской Энциклопедии[286].

Невзирая на то, что с середины 30-х гг. в центре исторических исследований в СССР оказалось основное теоретическое положение марксизма о ведущей роли экономического фактора в развитии общественных отношений и складывания на его основе классового общества и государства, что не оставляло места рассуждениям о роли династии в этом процессе, пришлой или местной, вышеназванную статью Маркса данная перемена дирекции никак не отменяла. Она продолжала существовать как секрет полишинеля и оказывать свое воздействие на советскую историческую науку. А когда над исследователем нависает марксизм, то политически корректно перенести англов подальше от южнобалтийского побережья. Сейчас марксизм уже ни над кем не висит, однако «земля Агнянска», как известно, по-прежнему трактуется норманнизмом как «английская»[287].

Так обстоит дело с локализацией варягов, «сидящих» к западу. Худо-бедно, у них есть свое место в «географии», и даже не одно, а два. При этом, невзирая на специфику взаимотношения антинорманнизма и марксистской методологии, немало удалось сделать относительно южно балтийской области расселения варягов. Крупнейшим вкладом по этой проблеме являются труды А.Г. Кузьмина[288]. Его работы продолжили традиции российских историков М.В. Ломоносова, С.А. Гедеонова. В наше время большой вклад в разработку варяжской проблематики, а также в развитие вопроса о многовековых связях Северо-Западной Руси с южно балтийскими славянами внесли работы М.Н. Тихомирова, А.Н. Сахарова, С.Н. Азбелева, В.Л. Янина, В.Б. Вилинбахова, В.В. Фомина и др.

А вот относительно второй области, куда летопись помещает варягов, т. е. обширного ареала в Восточной Европе, ситуация намного хуже: здесь никаких определенных концепций пока не сложилось, поскольку локализация варягов к востоку от чуди «до предела Симова» обычно воспринималась как недоразумение, как свидетельство нечетких представлений летописца. А.Г. Кузьмин полагал, что «варяги, локализуемые между чудью и «Симовым пределом», – это города и земли, занятые в свое время мужами Рюрика»[289].

В чем же здесь дело и на основании чего летописца в очередной раз обвинили в некомпетентности? Основанием для подобных обвинений служит созданная в науке и общепризнанная сейчас этническая картина Восточной Европы в древности, согласно которой варягам не положено было находиться там, куда их помещал летописец.

Данная «общепризнанность» покоится на сложившемся убеждении, что древнейшей, этнически верифицируемой языковой общностью северных и центральных областей Восточной Европы являлись исключительно народы уральской языковой семьи, т. е. носители финно-угорских и самодийских языков, мигрировавших со своей прародины близ Северного Урала, между нижними течениями Оби и истоками Печеры в пределы Восточной Европы не позднее эпохи неолита (с рубежа IV–III тыс. до н. э.).

Считается, что это убеждение исходит из соотнесения материалов археологических исследований на обширном археологическом ареале эпохи неолита, характеризующихся памятниками ямочно-гребенчатой керамики, с этническим определением этого круга древностей, носителей которых многие исследователи связывают с предками финно-угров[290]. «Тысячелетиями финны прочно удерживали за собой некогда освоенные территории от Урала до Ботнического залива»[291].