Призраки Маркса. Маркс и сыновья

Само абстрактное понятие «прав человека» мне представляется столь сомнительным , что уже в том же самом абзаце, чуть ниже и, по крайней мере, в качестве программы, которая продолжает мою давнюю работу, я как раз задаюсь вопросом об обоснованности метафизического понятия человека, центрального для «прав человека» (особенно в аспекте его оппозиции столь же «абстрактному» понятию животного).

В конце концов, решив, что я буду оставлять подобные замечания без ответа, я предоставляю читателю судить и о риторике, и о добросовестности Льюиса, когда, движимый тем же порывом, он пишет: «Derrida's International further asserts the desirability of cross-class alliances (bosses alongside workers); its call to membership is addressed most of all to intellectuals — preferfbly other deconstuction ists»[54]. Даже в ситуации избирательной компании XIX века какой–нибудь кандидат–демагог не рискнул бы прибегнуть к такому стилю проклятий. В любом случае, у него не хватило бы смелости представить это в качестве аргумента в споре. Сказанное относится и к другому смехотворному обвинению, на которое я не стану отвечать и которое я не собираюсь обсуждать, ибо оно невероятной грубо и совершенно демагогично: «it may also surprise many deconstructionists [каких? каких именно?] to learn that the death Derrida mourns is not Marxism's but rather that of a particular regime of state capitalism [единственное определение большевизма, которое признает Льюис]. For Marxists, there is nothing to mourn» (Вот как, в самом деле?)[55]

Я с этим совершенно согласен: «деконструктивисты» (какие же, в самом деле?), да не только они, могут действительно сильно удивиться, узнав однажды из уст Льюиса, что я ношу траур по сталинизму. Не будут ли они удивлены в той же степени, узнав, что Льюис его никак не оплакивает? И поскольку я вынужден как–то отметить те места в тексте Льюиса, которые я не успел обсудить, то, по крайней мере, я приведу здесь их предварительный перечень.

1. Утверждение, согласно которому я критиковал «deficiency of morality in Marxism by equating Leninism and Fascist totalitarism»[56]. Я никогда и нигде этого не утверждал, и нигде в моих текстах нет и следа подобного «уравнивания» — что не означает, что я считаю, что ленинизм абсолютно не запятнан никаким «тоталитаризмом» и ему здесь нельзя предъявить никаких обвинений.

2. Сотни раз повторяющееся определение моей работы как «post–modernist». Это грубейшая ошибка, о которой я уже говорил. Она усугубляется еще и тем, что здесь происходит отожествление «post–modernism, post–structuralism» и критики «метанаррации»[57]

3. Утверждение, согласно которому я якобы заявлял, что «the working class is shrinking in terms of absolute numbers on a world–wide scale[58]. Я так никогда не думал. Я никогда этого не говорил, так же, как и того, что «classical marxism cannot account for the homeless as a group, excludes them, and ignores their revolutionary potential»[59]. При чтении подобных мест у меня возникает впечатление, что Льюис бессознательно стремится увидеть во мне нечто истинно дьявольское, воплощение всех реальных и возможных возражений, которые можно было бы, независимо от их обоснованности, предъявить марксизму! Уж скорее следовало бы обеспокоиться произошедшим разряжением критики и дискуссии — и задаться вопросом о том, почему в этой сфере недостает тех, кто мог бы возражать.