Призрак Проклятой Башни

- Ладно, святой отец! - примирительно произнёс он. - Что-то заболтались мы с тобой. Дождь пока идёт, так что можно и покемарить малёхо. А поутру, как поутихнет, двинем к Брэму на мельницу. Он мужик хлебосольный - против лишней пары нахлебников возражать не будет. Стопорнёмся у него на пару деньков, а там, глядишь, ты и сыщешь... чего там тебе сыскать надо...

С этими словами охотник лёг на пол, подложив под голову ветошь, и закрыл глаза, демонстрируя твёрдое намерение проспать всё оставшееся до рассвета время. Немного погодя монах закрыл книгу и последовал его примеру.

Вскоре оба они крепко спали.

Глава Четвёртая,

в которой безмятежные будни нашего героя омрачает зловещая тень

На рассвете, когда дождь, всю ночь барабанивший по прохудившейся кровле крыши, наконец умолк, путники собрали свои пожитки и отправились в селение. Я провожал их взглядом, пока они не скрылись из виду в тени ближнего ельника. С утра стылую осеннюю землю укутал плотный туман, но к полудню погода понемногу разъяснилась, хотя в тенистых низинах ещё клубились отдельные белёсые клочки.

День тянулся, ничем не нарушаемый. Обычный день обычного призрака. Сколько таких было у меня за последние сто лет... Где-то в первом часу пополудни по грязной, сверкающей лужами дороге в сторону Кэмпшира проехала одинокая повозка. Худощавая саврасая лошадка тянула за собой простую дощатую телегу с открытым верхом, на передке которой восседала пара бородатых крестьян. Настроение у обоих было приподнятое, повозка пустая. Похоже, брюква и тыква на местной ярмарке нынче пользовались хорошим спросом, так что селяне, удачно сбывшие весь привезённый с собой урожай, могли с чистой совестью пораньше вернуться домой.

На правом боку кузова, свесив наружу ноги в громоздких стоптанных башмаках, сидел паренёк лет шести и что-то молча вертел в руках. Приглядевшись, я понял, что это деревянная игрушка в форме распахнувшего крылья седовласого ангела.

Двое взрослых о чём-то оживлённо толковали, периодически прикладываясь к небольшому кожаному меху, в котором, по всей видимости, содержалось нечто горячительное. При этом они то и дело громко смеялись и принимались распевать весёлую песню. Вдруг один из них, здоровенный широкоплечий детина с соломенного цвета бородой, опасливо покосился в сторону башни и заметил своему спутнику:

- И чего мы сызнова тут поехали? Предлагал же по объездной, мимо сенокоса...

- А на кой? - бодро откликнулся его собутыльник - лысоватый мужичок с длинными рыжими усами. - Тут же короче! Да и дорога ровней будет.

- Ровней-то, ровней, да зато и мимо этой развалюхи ехать не надоть. Вот хучь убей - не по нраву мне тут! Так вот и мерещится: того и гляди Старый Олли выскочит да на нас кинется...

Тут соломеннобородый встрепенулся, словно от морозного ветра. А его менее суеверный попутчик повалился со смеху на дно телеги.

- Старый Олли! - расхохотался он. - Ну ты, брат, скажешь тоже!

- Тять! А Старый Олли, он взаправду там живёт, в башне? - серьёзно обратился к рыжеусому мальчик, оторвавшись на секунду от своей игрушки.

- Не, сынок! - столь же серьёзно ответил тот, вновь прикладываясь к меху. - Сам рассуди: как бы он там жить мог, коли он мёртвый давно? Так что он там не живёт. Он там мертвеет!

С этими словами шутник вновь залился громким смехом и на сей раз его товарищ присоединился к нему.

"С ума сойти, до чего ж смешно! - угрюмо проворчал я. - И сколько раз вам повторять?! Я вам не какое-нибудь там безродное приведение! Я - граф Оллистер де Сорбери и де Кэмпшир Третий... и последний..."

Внезапно меня одолела тоска. Я вдруг впервые в жизни и в смерти задумался над тем, что у меня самого никогда не было детей. Мне вспомнился младший сын мельника по имени Эрн. Он вполне мог бы быть моим сыном... или внуком... Не знаю уж чем, но он напоминал мне меня самого в том же возрасте. Хотя, надо признать, я в его годы был озабочен куда более серьёзными вещами.

А ведь как-то я даже чуть было не женился на одной вдове, жившей по соседству. Однако, поразмыслив, я тогда решил, что мне и на собственное-то содержание приходится отводить непростительно много средств. А если придётся к тому же содержать ещё и супругу, то это образует в моих финансах совершенно неприемлемую прореху. Так что в конце концов я отказался от мыслей о женитьбе. Но как бы сложилась моя судьба, если бы я тогда принял иное решение?

Предаваясь унылым размышлениям и воспоминаниям, я начал неспешно прогуливаться, то есть вновь и вновь облетать башню по окружности, как делал до этого уже миллионы раз. Совершив таким образом около сотни кругов, я остановился и принялся наблюдать за паучком, плетущим свою паутину под козырьком крыши. Возможно кому-то покажется, что это не самое интересное времяпровождение? Уверяю вас, если бы вы подобно мне провели сто лет в одиночестве в старой заброшенной башне, вы в итоге нашли бы подобное занятие крайне увлекательным!