Призрак пробуждается

Он знал, что ему нужно будет играть на факте, что сестра настаивала на том, чтобы жить в доме одной, имея при себе только слуг. Нетрудно будет подкупить слуг, чтобы они сказали то, что он хочет.

«Хэт, семейный врач, не очень умен, — подумал он насмешливо. — Его, конечно, не купишь — он выше всего этого. Но очень скоро, если все пойдет, как он планирует, в этом не будет нужды».

«Розали — странная женщина», — размышлял он, сидя перед камином. Она была такой всегда, с тех пор, как он ее помнит. Однажды, в детстве, произошла странная история, — он вспомнил ее сейчас, как будто она случилась неделю назад. Их родители уехали в город утром, оставив детей с гувернанткой. Незадолго до одиннадцати он заметил, что Розали беспокойна, суетлива и как-то напугана.

Гувернантка спросила, что с ней, но она вдруг забилась в истерике, закричала, что ее мама убита, что она видит ее лежащей посреди дороги. Гувернантка пыталась успокоить ее, но продолжать занятия было уже невозможно, и он ждал, немного побаиваясь, возвращения отца с матерью.

Отец вернулся один через два часа и принес страшную весть. Их мать была сбита машиной, идущей на огромной скорости. С Чарльзом случился шок, сестра же осталась неподвижна.

Это был первый случай, когда он заметил странности в поведении сестры. Но с того времени они участились.

В другой раз она рассказала ему, что видит их мать в могиле. Он никогда не верил в, это, думая, что она хочет напугать его. Даже сейчас, когда прошло столько лет, чувствовал сильную ненависть к ней.

Он вспомнил, что почти каждый, кто хоть однажды видел его сестру, утверждал, что она психически больная.

Он удовлетворенно потер руки. Все эти дурацкие суеверия сыграют ему на руку. Деньги и имение будут его, если не ошибется и не перегнет палку. Вспоминая отца, он снова разгневался: почему тот составил несправедливое завещание. Розали была любимицей с самого детства, с тех пор как умерла мать, тогда как Чарльз не чувствовал родительского тепла, его терпели — и не более того.

Он выпил стакан одним глотком. Взгляд его упал на большой прижизненный портрет отца, висевший на стене рядом с камином, и он совершенно явно увидел, как тонкие жесткие губы раздвинулись в слабой, презрительной улыбке, глаза загорелись.

Глубоко вздохнув, Чарльз собрался с духом и осушил стакан. Хотя в комнате было тепло, он почувствовал внезапный холод, как будто кто-то стоял сзади и заглядывал к нему через плечо.

Черт, подумал он взбешенно, я начинаю бояться самого себя, этого нельзя допустить, — с трудом поднялся на ноги, прошел к столу, налил себе третий стакан вина и услышал стук в дверь.

«Войдите».

Дверь тихо приоткрылась. Там стоял Мерилис.

«Вас хочет видеть мистер Мирстоун, сэр. Провести его сюда?»

«Нет, я встречусь с ним в библиотеке. Не беспокойте сестру. Она увидится с гостем вечером за обедом».

«Хорошо, сэр».

Дворецкий отозвал его в сторону и тихо сказал:

«Мне кажется, все идет как надо, сэр».

«Да. Все чудесно. Благодарю вас, Мерилис».

Он понимал, что тот имел в виду. Все они хотели, чтобы его сестра попала под надежную опеку. «Странно, но деньги производят на людей сильное действие, — думал он по дороге в библиотеку. — Некоторые могут убить за деньги, другие не пойдут так далеко, но почти каждый продаст свою душу, если это понадобится».

Мирстоун стоял спиной к огню, когда Чарльз вошел в библиотеку. Он коротко кивнул и спросил:

«Ну как, что происходит?»

«Сегодня Вэллас появился в первый раз».

«Вы думаете, она поверила, что это призрак отца?»

«Абсолютно уверен. Она была вне себя и пошла так далеко, что позвала Мерилиса, чтобы спросить и его».

«И…»

«Он превосходно сыграл свою роль. Я бы сказал, что он прирожденный актер. Скоро уже можно будет звать психиатра, чтобы все это выглядело убедительно».

Он резко рассмеялся и уселся в кресло. Мирстоун сел напротив и внимательно изучал его. Наконец он произнес:

«Надеюсь, вы знаете, что делаете, Аддамс. Все это показалось мне чертовски хорошей идеей, когда вы мне рассказывали, но теперь я уже не уверен. Здесь такое место, что и правда мороз по коже продирает и можно ожидать чего угодно. Со мной произошло что-то странное».

«Ради Бога, неужели вы хотите выйти из игры? Мы не проиграем. Я знаю свою сестру. Через пару дней она начнет бояться собственной тени и будет видеть призраков в каждом темном углу. Малейший звук ночью будет казаться ей шагами призрака. — Лицо его внезапно отяжелело. — Вы не представляете, как давно я жду этого. Она стоит между мной и тем, что должно принадлежать мне. Будь я проклят, если упущу то, что уже в моих руках!»

Мирстоун задумчиво потер подбородок. Он словно подбирал слова и затем сказал: «Я согласен с вами в том, что вы делаете, Чарльз. Бог видит, у меня не было никаких сомнений и угрызений совести, когда я решился участвовать в этом. Я знаю вашу сестру и согласен с вашим мнением, что она больна».

«Вы размякли, Мирстоун, — сказал Аддамс хрипло. — Все, что вам нужно — это стакан крепкого вина. Я налью вам».