Призрак и сабля

— До нынешней ночи я и сам ничего не знал… — и, видя возрастающее непонимание в глазах парня, добавил. — Тебе ли теперь удивляться разным странностям, ведун? Да, я разговаривал вчера ночью, в церкви с усопшей рабой Божьей Аглаей… — священник осенил себя крестным знамением. — И ее последние слова были о том, что за тобой охотится инквизиция. Видишь, как она тебя любила — с того света вернулась, чтоб предупредить. Велела, до поры, на Запорожье укрыться… А еще завещала саблю и седло отцовское — пуще глаз беречь, и ничему не удивляться. Со временем сам все поймешь. Вот собственно и весь разговор… — отец Василий опять перекрестился и поцеловал висящее у него на груди распятие. — А от себя хочу добавить — о похоронах ты не беспокойся, Тарас, все как след сделаем. Аглая Лукинична за свою жизнь многим помогала. Теперь, пришла пора жителям Михайловки долги возвращать. Так что, прислушайся к совету ведуньи и, не мешкая, собирайся в путь.

— Легко сказать: собирайся, — удрученно насупился Куница. — Далеко ли пехом уйдешь? Коня б мне хорошего раздобыть. Да только где? В нашем селе одни волы в упряжках ходят… А если б и был у кого на продажу — все равно, у меня за душой ни гроша. Вот и выходит по всему, что прежде чем в поход выступать — сперва надо амуницией разжиться. Припас, кой-какой сообразить… На Запорожье путь неблизкий и постоялыми дворами не размечен.

— Разумно рассуждаешь, отрок, — кивнул отец Василий. — Да только поторопиться все равно придется. Бабушка сказывала: совсем времени не осталось. Враги близко.

— Судя по вчерашнему визиту — даже ближе, чем она предполагала… — заерзал на скамейке Куница.

— Ну-ка, ну-ка… Поведай, что еще с тобой приключилось?

— Если все и в самом деле происходило, а не приснилось, то этой ночью к нам в дом оборотень приходил. Бабушку спрашивал.

— Оборотень?

— Да, волкодлак… — подтвердил Тарас. — И что более всего удивительно — святой инквизицией угрожал. Мол, не прячьтесь — все равно найдем.

— Вона, как… — насупился отец Василий. — Похоже, Лойола уже и оборотней не гнушается к себе на службу зазывать. Истинно, кровавый Игнациус не знает удержу в своем бесноватом "Аd majorem gloriam Dei…". Тогда, тебе и в самом деле нельзя мешкать, сын мой… Проклятая уния… Раньше этим папским псам нечего было делать на православных землях, а теперь — что ни день, то большую силу забирают. К счастью — здесь все-таки Русь, хоть и отошедшая к короне, а не латинская епархия, и днем они не посмеют тебя схватить, но, к ночи — чтоб и духом твоим в деревни не пахло!

— Если вы мне поможете, батюшка, я быстрее управлюсь.

— Говори… — без раздумий согласился священник. — Все, что в моих силах — обязательно исполню.

— Сходите к Пасюкам. Пусть бочку во дворе водой наполнят… А еще лучше — две.

— Хорошо, скажу, — понятливо кивнул отец Василий. — Это все, или еще что видел?

— Очень далеко в будущее, я еще не научился заглядывать, — ответил Тарас. — А, в ближайшую неделю, ничего особенного в Михайловке не случится. Какая-то заваруха мнится, но пострадавших не будет. Отчетливо вижу свадьбу и похорон… Но, тут наше вмешательство без надобности. Свадьба — по обоюдному согласию… Хрущи давно уже сватов ожидают, ведь у Маринки вот-вот талия полнеть начнет… А похорон — от старости.

— Добро, коли так. Вот и ты времени зря не теряй, пока тихо. Куда сейчас пойдешь?

— К Ицхаку.

— Неужто, прежде чем с деревни уйти, к Ривке посвататься решил?

— Вообще-то, я по другой надобности. А если б и свататься, так что с того? — вскинулся парень.

— Нет, нет, ничего особенного, — успокоил Тараса отец Василий. — Ребекка справная девица, и хорошей тебе женой будет. Тем более, в деревне все знают — давно это промеж вас. А что еврейка, так не беда — выкрестим. Были бы любовь да согласие, остальное приложится.

— Я только сомневаюсь: стоит ли сейчас? Сам-то, схоронюсь как-нибудь, уйду от погони. А с девушкой — что будет? Ведь инквизиторы и ее в покое не оставят, если меня искать начнут?

— Вообще-то это ты у нас ведун, а не я, — усмехнулся священник. — Но, думаю, такие вопросы сообща решать надо. Уехать, не простившись, оставив девушку и ее родителей в неведении — гораздо хуже. Как им понять, что с тобой случилось? То ли разлюбил добрый молодец и бросил краснеть свою девицу, то ли — какая другая блажь на него нашла? — отец Василий подмигнул Тарасу, давая понять, что шутит. — Ждать и надеяться, или поскорее забыть подлеца? То-то… А что до слуг инквизиции — найдем управу. Чай, среди людей живем, а не в Диком Поле. Иди к Ребекке, если всерьез решил, и благослови вас Господь Бог, чада мои…

* * *

Все ж время непонятное и странное явление: то ползет мало-помалу, словно виноградная улитка, так что истомишься ждать, а то — мчится, как угорелое. Вроде бы Куница и не задерживался нигде больше, а когда подошел к дому шинкаря — солнце уже прямо в макушку припекало.

Нарочно поджидала Ребекка Тараса или само собой так получилось, но встретила она парня у калитки. И сразу же затарахтела, как нельзя лучше походя на собственного отца: