Призрачное эхо

Листья деревьев зашелестели от налетевшего ветра, небо потемнело.

– Подождите здесь, – сказал Джекаби, открывая до конца жалобно скрипнувшую дверь.

– Нет, – послышался гневный голос Дженни. – Это мой дом. Вы подождите здесь.

Джекаби, что было ему несвойственно, послушался. Через несколько проведенных в беспокойстве минут ветер затих, и в дверном проеме появилась Дженни.

– Они ушли, – сказала она. – Но перевернули весь дом.

С дрогнувшим сердцем я шагнула внутрь. Ящики моего рабочего стола были вынуты, их содержимое вышвырнуто на пол, повсюду валялись бумаги. В воздухе стояла болотная вонь, судя по которой Огден защищался единственным способом, каким мог. На полу лежали осколки его террариума, но самой вонючей лягушки нигде не было. Меня едва не стошнило, но вместе с тем охватила ярость.

– А когда мы уходили, эта комната выглядела иначе? – спросил Финстерн. – Кажется, что-то изменилось.

Я бросила на него свирепый взгляд.

Джекаби свернул в коридор, и я последовала за ним. Бюст Шекспира был сбит набок. В штукатурке на стене зияла дыра, лоб барда пересекала трещина. Джекаби прошел сразу к черному выходу, а я задержалась, чтобы заглянуть в каждую комнату. В кабинете Джекаби царил тот же беспорядок, что и в приемной. Сейф, похоже, швырнули прямо на грифельную доску для записей, поскольку он лежал на полу вверх тормашками, а от доски остались только серые обломки. В лаборатории повсюду валялись разбитые колбы и мензурки; из двух-трех труб, больше не присоединенных к большому медному котлу, вырывались струйки пара.

Задняя дверь хлопнула так сильно, что затряслись даже осколки у меня под ногами. Я вышла в коридор и едва не столкнулась с ворвавшимся внутрь Джекаби.

– Она исчезла!

– Миссис Хул? О нет! – У меня вдруг закружилась голова. Мы же обещали несчастной вдове защитить ее, но не сдержали слово. – Но ведь вы говорили, что в подвал никто не сможет проникнуть! Как же тогда они попали…

– Никто туда не попадал, – прервал меня Джекаби. – Амулеты и обереги до сих пор на месте. Не разбита даже ни одна банка с вареньем. В погреб никто не входил. Она сама вышла. Засовы были открыты изнутри.

– Она отперла дверь сама? Но почему?

Джекаби буквально кипел от ярости.

– Вот поэтому я и ненавижу секреты! – выпалил он, скрипнув зубами.

Мой работодатель бросился вверх по лестнице, и я поднялась за ним на второй этаж. Стоявший в конце коридора шкафчик накренился, опираясь о стену. Дверцы его были распахнуты, содержимое вывалилось на пол.

– Ох. Оставайтесь на этой стороне дома, – сердито предупредил меня Джекаби, двинувшись вперед со сжатыми кулаками. – Некоторые из этих артефактов крайне нестабильны. Я сам с ними разберусь.

Первой комнатой справа была моя спальня. Ее тоже не пощадили. Ящики из комода выдвинуты, мои платья и юбки разбросаны. Прямо в центре кровати лежал набросок Оуэна Финстерна с узорчатым камешком поверх – их явно положили сюда нарочно. Это был знак. Они послали Павла забрать то, что, по их мнению, принадлежало им по праву, а он вернулся с пустыми руками и далеко не в лучшей форме.

Я наклонилась, чтобы взять камешек с листом бумаги, и тут за спиной скрипнула дверца платяного шкафа. Боясь даже вздохнуть, я застыла на месте. Послышался еще один протяжный скрип, а затем отрывистое кряканье.

– О, Дуглас! – Наконец засунув «сувениры» Павла в карман, я открыла дверцу.

Наружу вырвался селезень, хлопая крыльями и выражая свое возмущение громкими криками. Потом он уселся на спинку кровати в изголовье и принялся чистить перья.

В шкафу к задней стенке жался Тоби.

– Все в порядке, малыш, не бойся, – погладила я его по голове.

Дверь в комнату Дженни, расположенную напротив моей, тоже была раскрыта. Я прошла в нее на цыпочках. Все здесь вроде бы стояло на своих местах, и я уже было подумала, что злоумышленники пощадили спальню призрака, но тут мой взгляд упал на пол.

На деревянных половицах в середине комнаты грубыми, рваными линиями был нацарапан силуэт, складывающийся, тем не менее, во вполне узнаваемый образ. Очертания женщины в свободном платье. Там, где должно было находиться сердце, лежал обшарпанный оловянный медальон. Я сразу же поняла, что это тот самый медальон с фотографии, внутри которого находилась записка со словами «От Говарда с любовью».

– Эбигейл? – произнесла Дженни позади меня. – На что ты смотришь?

– О, Дженни, не надо… – развернулась я, но она уже проплыла мимо.

Склонившись, Дженни медленно провела дрожащими пальцами по грубым царапинам. Потом решительно схватила медальон и прижала его к груди. Все ее тело задрожало, словно она была картинкой в сломанном игровом автомате, что стоят на ярмарках. Волосы взметнулись у нее за спиной, стекла в окнах задрожали. Резкий порыв ветра заставил меня задохнуться, по спине пробежали мурашки.

– Дженни, она ушла. Все закончилось. Она больше не может навредить тебе. Просто пытается…

Окно разлетелось вдребезги, и я едва успела выставить руку, защищая лицо от мелких осколков.

– Дженни!

За моей спиной вырос Джекаби. Несмотря на оглушающий ветер, он заговорил тихо, но уверенно.