Привилегированное дитя

Магазин миссис Вилльямс находился на Милсон-стрит. Джеймс осадил лошадей возле элегантного белого с золотом фасада и подождал, пока я выйду из экипажа.

— Вы разве не зайдете поговорить с ней? — спросила я.

— Я бы хотел, чтобы это сделали вы. — Я видела тайную улыбку в его глазах, но лицо его оставалось серьезным.

Я запомнила миссис Вилльямс, когда мы с мамой были у нее в магазине. Это была высокая, импозантная женщина с седыми волосами и жестким лицом. Когда мы с мамой решили не покупать перчатки, она высокомерно приподняла одну бровь и небрежным жестом велела помощнице убрать коробку. В магазине всегда сидели одна-две покупательницы с чашечкой чая или кофе, кто-то непременно находился в примерочной. От мастерской магазин отделяла всего лишь легкая муслиновая портьера, и там чувствовалось присутствие нескольких мастериц, прислушивающихся к разговорам у конторки.

Сердце у меня упало.

— Пожалуйста, сделайте это сами, Джеймс, — стала упрашивать я. — Я, конечно, пойду с вами, но разговаривать с нею я не смогу. Если она устроит сцену, я не вынесу это.

— Хорошо, — спокойно ответил он и кивнул груму, велев тому постеречь лошадей.

Звякнул серебряный колокольчик над дверью, мы вошли в магазин, и тут же к нам кинулась одна из помощниц. Ее широчайшая улыбка говорила о том, что Джеймса она узнала.

— Мистер Фортескью! — обрадованно воскликнула она. — Как мило, что вы зашли. И мисс… мисс Лейси! Я сейчас же позову миссис Вилльямс, она, конечно, захочет обслужить вас сама. — И она метнулась за муслиновую портьеру в мастерскую и уже другим, грубым голосом позвала одну из девушек:

— Кларинда! Позовите миссис Вилльямс! Скажите ей, что здесь мистер Фортескью и мисс Лейси.

Она оставила портьеру открытой, и все швеи уставились на меня. В это утро я надела свою старенькую пелеринку, поскольку не хотела выглядеть слишком нарядной во время визита к Джимми. И сейчас я стояла красная до корней волос под насмешливыми взглядами девушек. Мне не нужно было глядеть под ноги, чтобы знать, что подол моего платья мокрый и грязный, а само платье издает специфический запах рыбных рядов.

В углу за столиком сидела незнакомая леди со своей дочерью. Она подняла лорнет и невозмутимо оглядела меня всю, от простенькой шляпки до запачканных ботинок; закончив осмотр, она наклонилась к дочери и что-то прошептала ей, прикрывая рот затянутой в перчатку рукой. Затем они обе рассмеялись.

Миссис Вилльямс вошла через боковую дверь, на ходу одаривая нас улыбкой.

— Мистер Фортескью! Какая приятная неожиданность! Как поживает миссис Фортескью? И ваши сестры? Передавайте им мои наилучшие пожелания.

Джеймс поклонился.

— Мисс Лейси! — пропела она, глядя на меня и давая понять, что прекрасно видит грязные следы, оставленные мною на ее сине-золотом ковре. — Приятно видеть вас снова. Чем могу служить?

Я заколебалась и взглянула на Джеймса. Он в упор смотрел на меня. Для меня до последнего момента было большим облегчением думать, что это его голос будет доноситься до девушек в мастерской и это его слова будет передавать вечером в гостиной та элегантная леди, которая сейчас потешается в своем уголке. Все, что мне придется делать, это — молча стоять позади него и подтвердить кивком свое согласие, когда он передаст миссис Вилльямс перчатки.

— У мисс Лейси есть к вам небольшое дело, — вежливо сказал Джеймс. Обернувшись ко мне, он положил руку мне на талию и чуть выдвинул меня вперед. И я оказалась лицом к лицу с миссис Вильяме и увидела, как улыбка медленно оставляет ее лицо.

Помощница вернулась за конторку, служившую обычно прилавком, и сделала вид, что углубилась в свои дела. Вторая помощница появилась из примерочной вместе с другой дочерью леди, выглядевшей очень мило в платье для выхода. Леди, не вставая с места, подала дочери знак подойти и не мешать ей слушать. Весь магазин хотел узнать, что у меня за дело.

— Я пришла вернуть вот это, — начала я тоненьким голоском и протянула миссис Вилльямс сверток с перчатками.

Та слегка нахмурилась и передала его помощнице, ибо развернуть его было явно ниже ее достоинства.

Помощница развернула сверток и показала перчатки хозяйке. Миссис Вилльямс продолжала молча смотреть на меня, ожидая моих объяснений.

— Прошу прощения, — продолжала я неловко, — но девушка, которая вышивала их, заболела и не сможет кончить работу. Я хотела бы вернуть их обратно.

— Как мило с вашей стороны, — ледяным тоном проронила миссис Вилльямс.

— Видите ли, она прежде жила в моем поместье, — попыталась объяснить я дрожащим голосом, чувствуя, что девушки-мастерицы побросали свою работу и столпились в дверях, глядя на меня недружелюбными глазами. — И сейчас я собираюсь отправить ее обратно. Она не сможет работать на вас впредь.

Миссис Вилльямс величественно наклонила голову.