Привал странников

– Ты живой, живой, старый дурак!

Смирнов осторожно освободился от Алькиных рук и предложил Сырцову:

– Давай-ка клиента повнимательней осмотрим.

Подошли к телу вплотную, не трогая, стали рассматривать.

– А что у него за машина? – спросил Смирнов. Сырцов не успел ответить – опередил Алик:

– Укороченный "калашников". – И, оправдываясь, под удивленными взглядами Смирнова и Сырцова пояснил свою осведомленность: – Во всех американских проспектах он изображен.

– Кто ты такой? – Смирнов присел на корточки, чтобы получше рассмотреть клиента. И первое, что он увидел, была наколка на правой руке. Голубыми контурами изображенные спасательный круг и якорь. Смирнов спросил у Сырцова:

– Леонид где? Паренек по его части.

– Патрульная машина подъедет, и я его вызову.

– А ты как здесь оказался?

– У нас здесь вторые сутки пост, Александр Иванович.

– Ясненько. Ай да Махов! – Смирнов еще раз глянул на тело молодого человека без особых примет. – А стреляешь ты, Сырцов, лихо.

– Я не стрелять должен был, а взять его. Как же я его не заметил до вашего приезда!

– Ты не одного, ты по крайней мере троих не заметил.

– Как троих?

– Да так. Этого вон, сигнальщика, который его оповестил.

– Саня, – перебил его Алик. – Ромка бабу какую-то ведет.

– А третий с этой бабой был, – завершил перечисление тех, кого не заметил Сырцов, Смирнов, глядя, как сверху приближаются Казарян с бабой.

Казарян вел расхристанную зареванную не бабу – молодку, – вел, придерживая ее за плечо, чтобы не побежала куда не надо. Молодка была титяста до невозможности – того женского генотипа, в котором торжествует странная закономерность: чем больше бюст, тем стесаннее бедра. Милая эта парочка подошла. Молодка всхлипывала.

– Ты почему звала на помощь? – спросил Смирнов.

– Он попросил, – ответил молодка и зашлась икотным плачем. Смирнов терпеливо дождался, пока рыдания поутихли малость, и задал второй вопрос:

– Кто он? Рассказывай подробно.

– Леопольдом назвался. В честь меня, говорит, кота в мультяшке назвали. Он со мной в баре на Остоженке познакомился, я Лариску ждала, а он подсел.

– Где ж ты надралась? Бар-то безалкогольный.

– У него с собой было. Мы в баре посидели, посидели, а Лариски все нет. Он и говорит: пойдем, Таня, на волю, выпьем. Стакан в баре взяли и пошли. Здесь вот на лавочке устроились. Выпили, а он и говорит: "Хочу, Таня, своего приятеля проверить – смелый он или трусливый. Когда он домой будет возвращаться, ты закричишь: "Помогите, помогите!" "Если он сюда побежит, то храбрый, если не побежит, то трус". Вот я и заорала громко, как он просил.

– А взвыла так громко отчего?

– Тут взвоешь. Я крикнула два раза "помогите", а он как за сосок крутанет, крутанет! Да так больно, так больно!

– Как же он сразу так точно за сосок твой ухватился?

– А он не сразу. Он для своего удовольствия у меня за пазухой шарил.

– Контрактованная, что ли, лимитчица?

– Какая я вам лимитчица, – обиделась Таня. – Я пятый год в Москве. А он, как только меня за сосок помучил, вскочил и убежал.

И сверху, от Остоженки, и снизу, от набережной, донеслись тоскливые звуки милицейских сирен.

– Наконец-то, – облегченно сказал Сырцов.

Сверху прибыла патрульная – "газик", снизу оперативная – "Волга". Сырцов подошел к "Волге", предъявил в окошко удостоверение и громко сказал:

– Общемосковская операция. Прошу срочно соединиться с дежурным и доложить следующее: "Немедленно необходим капитан Махов. На участке старшего лейтенанта Сырцова ЧП".

В "Волге" засуетились, стали кричать в телефон. Смирнов подсказал Сырцову:

– Скажи им, чтобы пустырь сейчас же прочесали. Пусть бутылку и стакан ищут. А то вон столпились, дармоеды чертовы!

Действительно милиционеры из "газика" с интересом рассматривали труп.

– Дело есть, ребята! – бодро оповестил милиционеров Сырцов и повел их на пустырь.

Освещенные окна вокруг распахнулись: с прибытием милиции для зрителей экстраординарного происшествия безопасность была обеспечена, и зрители с комфортом приступили к основному занятию зрителей – зреть.

– А мне что сделают? – встрепенулась Таня, с надеждой глядя на Казаряна и Смирнова.

– Еще раз сосок крутить будут, – пообещал Казарян.

– Сейчас начальник большой приедет, он с тобой разберется, – успокоил ее Смирнов.

– А в тюрьму не посадят?

– Не посадят.

– Саня, из автомата по тебе стреляли? – спросил Алик, зная, что это так.

– Знаешь, он мне башмак испортил! – вспомнил Смирнов и, стоя на одной ноге, снял испорченный башмак. Смирнов стоял, как аист, а Казарян и Алик рассматривали башмак.

– Новый каблук набить, и все. Плевое дело. Завтра к сапожнику снесем, и будет твой австрийский башмак как новый, – успокоил Смирнова Казарян, а Алик обеспокоился:

– Саня, где твоя палка?

– Черт ее знает. Где-то здесь должна быть.

Поискали и нашли. Вернулся Сырцов. Предложил заботливо:

– Александр Иванович, может, вы домой пойдете? Отдохнете пока? Когда нужда в вас появится, мы с Маховым к вам придем.

– Бутылку и стакан нашли?

– Бутылку нашли, а стакан ищут.

– Пойдем, Саня, – поддержал Сырцова Алик.

Смирнов залег в кресло и попросил:

– Водки. Стакан. Полный.