Притворщики

Вдруг он поднял руку и осторожно провел кончиками пальцев по волосам Полины, по виску и щеке до самого подбородка… Точь-в-точь так, как это делал Валерий. У Валерия затем следовал поцелуй. А Илья просто посмотрел ей в глаза, а потом отвел взгляд в сторону.

Неожиданно для себя Полина обняла его за шею и прикоснулась губами к его губам. Илья вздрогнул, но сразу же ответил на поцелуй. Он целовал ее нежно, но крепко и нетерпеливо, словно боялся, что она опомнится и убежит прочь… Оторвавшись от ее губ, он осторожно взял в ладони ее голову, взглянул Полине в лицо внимательно и жадно. Постепенно с его лица сошло изумление, и появилась мягкая усмешка:

— Что это с нами?

Полина просто уткнулась ему лицом в грудь. Он обнял ее и крепко прижал к себе. Его мерное горячее дыхание обожгло шею Полины, теплые мягкие губы коснулись ее кожи под ухом, над ключицей, на плече… Его рука властно прошлась по спине Полины, потом легла на ее грудь. Она почувствовала, как под его пальцами одна за другой расстегиваются маленькие пуговички ее шелковой блузки. Илья стянул тонкую ткань с ее плеча, спустил бретельку бюстгалтера, обнажая грудь. Когда его губы прикоснулись к соску, Полина поняла, что еще секунда, и это будет уже не остановить. Она не опасалась, что Илья проигнорирует ее «нет». Она была уверена, что «нет» уже не скажет.

Илья подхватил ее на руки, опустил на кровать, запрыгнул сам, стремительным движением стянул через голову свитер и отшвырнул его от себя.

Он целовал Полину, целовал, целовал, бесконечно, не отрываясь от ее губ. Его руки нежно, но властно и уверенно ласкали ее, обрывая всякую связь с реальностью. Ничего и никого вокруг в целом свете не было, только это красивое ловкое тело, только эти потемневшие глаза и жадные сильные губы. А никого и не нужно было. Только он, и прямо сейчас, и гори все остальное огнем…

Илья выпустил Полину из объятий, привстал на коленях, рванул массивную металлическую пряжку на брючном ремне. И тут Полина словно вспомнила, где вообще она находится и ради чего. Она резко села, схватила Илью за руки:

— Не надо! Нет!

Он замер, на лице его застыли замешательство и детская обида. Тяжело дыша, он отодвинулся в сторону, соскользнул с кровати на пол, скорчился там, уткнувшись растрепанной кудрявой головой в край постели.

У Полины дрожали руки, когда она приводила в порядок свое белье и блузку. Возбуждение еще не схлынуло, ее кожа все еще горела от недавних прикосновений. Хотелось завыть в голос.

Полина слезла с кровати и опустилась на колени рядом с Ильей. Он сидел, согнувшись и спрятав лицо, зажав в побелевшем от напряжения кулаке край жаккардового покрывала.

— Ты не должен…

Он вздрогнул и еще крепче стиснул кулак.

— Мы не должны, — поправилась Полина. — Илюша, мы не должны. Это неправильно.

Он вскинул голову, и Полина ужаснулась чудовищной гримасе, перекосившей его лицо:

— Неправильно?! Что за слово дурацкое?! Неправильно… А что правильно? Своими руками подложить тебя в постель к Валерке? Это, что ли, было правильно? — горько усмехнулся он, сжал губы и со злостью выдохнул: — Ненавижу себя!

Он несколько раз с силой ударил кулаком по кровати, глухо бормоча:

— Ненавижу!.. Ненавижу!..

— Илюша, мы же сделали этот выбор.

— Никакого «мы» не было! — запальчиво возразил он. — У каждого было свое решение. Я решил толкнуть тебя к нему. Ты решила мне уступить… И то, и другое — ошибка!

Что может быть паршивее, когда понимаешь, что все могло быть так прекрасно, но никогда не будет? Как бы ты теперь ни рыпался. Как бы ни плакал, ни бился головой о стену. Как бы ни умолял… Никто не в силах помочь, никто не способен исправить, потому что точка невозврата пройдена. Алгоритм любого выбора так построен, что назад вернуться можно только все разрушив, разметав в клочки.

— Илюша, ведь мы все равно не можем сказать ему правду.

— А в чем в данном случае состоит правда? — хмыкнул он и, дотянувшись до столика, схватил сигареты и зажигалку.

— Правда в том, что мы с тобой смастерили для него подделку. А он фальшивке этой поверил и счастлив. И мы не имеем права это сломать.

— Не имеем, — согласился он, тяжело перевел дыхание, пригладил пятерней волосы и вынул сигарету. — Извини меня, но или я сейчас закурю, или что-нибудь над собой учиню.

Не дожидаясь согласия Полины, он щелкнул зажигалкой, прикурил и с облегчением прикрыл глаза.

— Ну что ж, — проговорил он между затяжками, — Нам, как двум прожженным аферистам, не привыкать. Придется мастерить еще одну фальшивку.

— Какую?

— Попробуем притвориться, что нам нет никакого дела друг до друга, — пояснил он, пристально глядя Полине в глаза сквозь клубы табачного дыма.

Он встал, легко, одним махом приподнял Полину и поставил ее на ноги. Не выпуская сигарету изо рта, он одернул со всех сторон и разгладил скомканное покрывало на постели. Аккуратно пристроив сигарету на край пепельницы, подобрал валявшийся свитер, оделся, потом плеснул в бокалы еще немного вина.

— Ну что, давай… За успех нашего безнадежного дела, — нервно усмехнулся он.