Притворись моей

Пальцы, цепляющиеся за руль, сжимаются крепче, с различимым скрипом. Bugatti Veyron сбрасывает скорость.

– Теперь ты слишком похожа на свою сестру. Мне это не нравится.

Аргумент – так себе.

– И с чего бы тебе это не нравилось? – напрягаюсь и складываю руки на груди.

Он не отвечает. Нагло делает вид, будто не слышит.

– Глеб, – зову нетерпеливо.

– Я всё сказал, – как отрезал.

Упрямо поджимая губы, сверлю его злобным взглядом. Реакции – ноль. Мужчина продолжает управлять автомобилем, словно меня не существует. И так до самой парковки торгового центра. Там – выходит, огибает капот, открывает дверцу с моей стороны и подаёт руку, как ни в чём не бывало.

Бесит!

С раздражением комкаю злосчастные результаты медицинского обследования, потом и вовсе отшвыриваю их на панель, после чего, отпихнув предложенный жест помощи в сторону, сама выбираюсь из машины. Куда нужно идти – понятия не имею, но всё равно иду. Впрочем, ухожу недалеко. Филатов догоняет в два счёта, ловит за руку, разворачивает к себе лицом, другой ладонью обнимает за талию, прижимает к себе крепко-крепко, и… целует. Как и всегда, не дожидаясь разрешения, властно, жадно, так, что колени подгибаются, а по коже блуждают мурашки.

– Можешь считать это просто моей прихотью, моей просьбой. Не хочу, чтобы ты была похожа на кого-то ещё, тем более, настолько идентично, – произносит, разрывая поцелуй.

Так и не отпускает от себя.

– Просьба, Филатов, это не тогда, когда тебя ставят перед фактом, – вздыхаю, качая головой.

Как бы то ни было, а вся моя злость улетучивается.

Чтоб его, вместе с его поцелуями и объятиями…

– Значит, я прошу тебя сейчас, – отзывается Глеб.

– Да? В самом деле? – удивляюсь фальшиво.

– Угу, – охотливо кивает он.

– Что-то не похоже, – прищуриваюсь с подозрением.

Собеседник качает головой и вздыхает, копируя мой недавний жест.

– Это просто потому, что ты – вредная коза, и не замечаешь всех моих страданий, – заявляет флегматично.

Мученически закатываю глаза. А он… опять целует.

– Ладно! Всё, сдаюсь! Пусть будет по-твоему, – с огромным усилием отталкиваю его, уперев правую руку ему в грудь. – Только прекрати меня облизывать при всех! – возмущаюсь следом.

Снова закатываю глаза, уловив смешинки на дне золотисто-карего взора.

– Пошли уже, куда ты там собирался, – ворчу, шагнув в сторону.

То не особо помогает избавиться от чужих объятий. Глеб так и обнимает, вместе со мной направившись к центральному входу в царство гламурных витрин и заоблачных ценников. И пусть я делаю вид, что капитулирую, приняв все его условия, но война в моей голове никуда не девается.

Чем ему не угодило наше сходство с Аришей?

К тому же…

– Сегодняшнее обследование, – завожу самую тревожащую тему, едва большие стеклянные створы пред нами разъезжаются в стороны, а мы оказываемся внутри здания. – Что, если бы оно показало, что я не настолько здорова, как необходимо?

Да, я задаю опасный вопрос. Рискую выдать себя, если вдруг наследник «Галеон» заподозрит в моих словах нечто большее, чем праздное любопытство. Но и не спросить не могу. Сколь бы ни убеждала себя в том, что моё решение окончательное и не подлежит изменению, глубоко внутри всё равно… гложет.

– Что, если бы возникли какие-либо проблемы с моей возможной беременностью? – добавляю, потому что собеседник не спешит делиться своим мнением. – Что тогда, а?

Торговый центр занимает несколько этажей, посетителей полно, на нас обрушивается гул переговоров многочисленной толпы, и мои фразы тонут в этом океане голосов. Но я всё равно услышана. Филатов притормаживает. Окидывает меня демонстративно-оценивающим взглядом с головы до ног и обратно, склоняет голову набок, размышляя о моих словах.

– Даже и не представляю, каким бы тогда образом тебе удалось бы отработать свой долг передо мной, – произносит, а на его лице плавно расползается хищная ухмылка. Одним рывком он впечатывает меня в себя, моих губ касаются его пальцы. – Разве что, до конца твоих дней, примерно, как утром, но немного иначе… – не договаривает, однако голос звучит слишком уж мечтательно и многозначительно.

Сразу понятно, что он имеет ввиду.

– Пошляк!

Хищная ухмылка Глеба становится предвкушающей. Он снова проводит пальцами по моим губам, на этот раз слегка надавливая.

– Это ты так дурно на меня влияешь, Дюймовочка. С самого утра никак не могу перестать думать о том, каково это будет, – склоняется ниже, позволяя ощущать не только прикосновение его пальцев, но и жаркое дыхание, – когда ты опустишься передо мной на колени, сожмёшь своими восхитительными пальчиками мой член снова, а потом… – звучит уже манящим шёпотом.

– Извращенец!

– Давай, ещё скажи, что я тебя заставил и ты вообще ни разу сама этого не хотела, – самодовольно хмыкает Глеб.

Тут я тушуюсь, отвожу взгляд.

Не признаваться же ему в том, что это такой способ пудрить ему мозги?

Конечно, нет…

– К тому же, если так пойдёт и дальше, думаю с зачатием сына нам не будет нужна никакая помощь специалистов, и сами прекрасно управимся, – нахально подмигивает Филатов.