Притворись моей

Если прежде в моих глазах светится ошеломление, то теперь – рот открывается в неподдельном шоке. Собираюсь ответить, но не подбирается ни единого слова, которое может передать всё то, что взвивается в моём сознании, подобно раскалённой буре. Да и вряд ли я вообще способна говорить. Пока медлю, Глеб – нет. Всего один щелчок, и застёжка на юбке больше не удерживает эту деталь одежды. Она банально сваливается к моим ногам. Ощущение совсем мимолётное. Я забываю об этой досадной оплошности уже через секунду, едва сильная рука мужчины властно сжимает грудь. Даже сквозь плотное кружево тепло его пальцев ощущается невообразимо горячо, буквально просачивается под кожу. С моих губ срывается невольный стон. А буря в моей голове подло расползается по всему телу, окутывает, подобно горящим оковам. Невыносимо жарко. Не пошевелиться. Ни вдохнуть, ни выдохнуть. Возможно лишь чувствовать. Такие же обжигающие прикосновения его губ к моему плечу, шее, затылку. Глеб осыпает невесомыми поцелуями, томительно-ласковыми, на контрасте со вдавливающим скольжением тяжёлой ладони по кружеву боди. Всё ниже. К пояснице. И ниже. Поглаживая ягодицы. И ещё ниже. И…

Новый щелчок.

Он остаётся где-то на краю сознания.

Вместе с отражением стона, повторно слетевшего с моих губ.

– Боже, – я закрываю глаза, задыхаюсь.

Слишком много ощущений. Но кулак, удерживающий мои волосы, неумолимо тянет, не позволяет заблудиться в нахлынувших эмоциях. Я запрокидываю голову назад, на мужское плечо, вновь смотрю в горящий золотисто-карий взор. В нём – бездонная пропасть желания. Я тону в ней. Пропадаю. Захлёбываюсь в этой тьме. Зная, что не вернусь назад. Да и не хочу возвращаться. Лишь тихо вскрикиваю. Нет, не от боли. От сводящего с ума удовольствия, едва мужские пальцы проникают между бедёр, скользят по обнажённой плоти. Медленно, нежно, чувственно… убийственно чувственно.

– Не собирался здесь, именно сегодня, но ты ко всем чертям спалила остатки моего терпения, – шепчет Глеб. – Как вариант, я мог бы просто поставить тебя на колени, – он поворачивает мою голову вбок, опять тянет за волосы, на этот раз чтобы коснуться губами уголка моих губ, – заставил бы открыть этот ротик пошире, – пауза и новый поцелуй, уже не нежный, жалящий и короткий, почти укус. – Как думаешь, тебе бы понравился вкус моего члена на твоём языке, Дюймовочка? А в твоём горле?

Толчок. Проникновение. Его непристойный шёпот. Вспыхнувшие в голове образы того, о чём он говорит. Пронзившая внутренние мышцы жаркая волна ещё большего возбуждения. Всё смешивается. Охватывает одновременно. Я окончательно теряю над собой контроль, отчаянно хватаю ртом воздух, сгораю желанием и распадаюсь на мириады ни с чем не сравнимого наслаждения.

– Мне бы точно понравилось смотреть на тебя в эти моменты, – совсем не останавливается Глеб.

Меня сгибает пополам. Держаться на ногах – последнее, на что я способна. Словно пол испаряется из под ног. Хорошо, мне и не нужно стоять самостоятельно. Мужчина отпускает волосы, давит на затылок, вынуждая опуститься грудью на столешницу. А комнату наполняет мой хриплый протяжный стон от нового толчка его пальцев внутри меня.

– Или я мог бы нагнуть тебя примерно так, – толчки прекращаются.

Мой личный искуситель возвращается к неторопливым ласкам, лишь изредка надавливая на плоть, размазывая влагу между моих ног, заставляя меня снова и снова кусать губы, уткнувшись лбом в каменную поверхность, тихо мыча и моля кого угодно о том, чтобы это всё прекратилось… или же заново достигло своего пика. Определиться совсем не получалось. Происходящее – единовременно мучительно и восхитительно. Как наркотик. Умрёшь. Однако сам ни за что не откажешься.

– А потом воспользоваться этой шикарной задницей, – обе его ладони умещаются на моих ягодицах, слегка сдавливают, гладят, массируют. – А то столько обсуждений вокруг неё, а я ещё ни разу не попробовал.

Где-то здесь совершенно точно становилось пора воззвать к рассудку. Хотя бы к своему! Но… Его пальцы вновь погружаются в меня. Чтобы тут же покинуть. Двинуться чуть дальше. Надавить. Войти столь же бесцеремонно. Резко. Глубоко. Грубо.

– Глеб!

Должно быть, мой хриплый вскрик звучит слишком громко, слышу не я одна, но и все, кто только может оказаться вблизи от двери в уборную. Плевать. Я вздрагиваю. Сжимаюсь. Дёргаюсь. А мужчина бескомпромиссно укладывает обратно на столешницу, фиксирует, целует в затылок.

– Тише, Дюймовочка.

Ещё один толчок. Крадущий новый стон с моих губ. Другой. Третий. И они уже не кажутся такими дерзкими. Наоборот. Я снова задыхаюсь. Ноги подгибаются. Разум тонет в захлёстывающей волне необычайно острого удовольствия. И я сама же подаюсь навстречу каждому последующему проникновению, желая ещё резче, чаще, глубже… Нестерпимо жарко. Невыносимо мало. Должно быть я окончательно тронулась умом. И пусть.

Второй оргазм – оглушает, выворачивает, заставляет разлететься на микрочастицы, и тут же будто по кусочкам собирает заново.

Медленно.

Мне определённо требуется время прийти в себя!

Но его у меня нет.