Притяжение страха

«…Все персонажи фасада Рождества имеют реальных прототипов: младенец Иисус — внук рабочего, Иуда — сторож-алкоголик, Понтий Пилат — толстый козопас, царь Давид — красавец-штукатур, ослика одолжил местный старьевщик. Гауди ходил в анатомический театр, снимал с мертворожденных детей гипсовые отливки для сцены «избиения младенцев». Перед тем как установить, каждый камень, каждую скульптуру поднимали и опускали десятки раз…»

Розовые стены бросают отсвет на молочные плитки вокруг бассейна.

Кругом такой покой, что отяжелевшие веки сами собой опускаются, заставляя разум плыть в легком, расплывчатом трансе… Так что же тогда, какое предчувствие, словно толчок в грудь, заставило, вздрогнув, выронить книгу? И дорогие глянцевые страницы с репродукциями мгновенно промокли, приклеились к влажным плиткам пола. Хрупкий цветок рассыпался в пыль… Что такое?!

Как он здесь появился? Когда? Совсем неслышно, бесшумно, подобно послеполуденной тени к бассейну приблизился Себастьян. И теперь стоял у противоположного края, тонкий, высокий, почти черный в лучах медленно опускающегося за его спиной солнца.

Плавно подпрыгнув, он вошел в воду — ни одна капля не выплеснулась наружу, — как будто это не тело погрузилось в жидкость, а острый стилет вонзился в податливую плоть.

Юлия заворожено наблюдала за его движениями, невольно любуясь на то, как он приближается, рассекая пространство великолепнейшим баттерфляем… А потом… потом он выходит. Точнее — взлетает из воды. И стоит, голый и прекрасный, напротив Юлии, не больше, чем в трех метрах от нее. От нее, застывшей в шезлонге с расширенными от восхищения и страха глазами-хамелеонами.

— Хола… — поздоровался он тихо, усмехнувшись одной стороной красивого тонкого рта.

— Хола, — спокойно ответила она.

Вот это, что ли, опасность, о которой предупреждала Стефания?!! Ха. Ну-ну… Может, для кого-то он и опасен, этот пижон с капризными губами. Но не для нее. Бесстыдно обнаженные мужчины, пьяные студенческие оргии, нудистские пляжи — все это было в ее жизни. Если он хочет ее смутить своим эффектным появлением, ему это вряд ли удастся.

И все-таки, Юлия внутренне подобралась — разумеется, не показывая виду. Более того. Она окинула его медленным оценивающим взглядом, сверху вниз и обратно. Ничего не пропустив и даже задержавшись там, где в другой ситуации не стала бы. А потом посмотрела в черные как графит глаза доброжелательно и равнодушно, только чуть-чуть насмешливо улыбаясь… Он сжал кулаки. И вот это испугало. Вены у него на шее надулись, и тонкие ноздри затрепетали, словно у дикого зверя, почуявшего запах добычи.

Господи, что она ему сделала?!!

Юлия вскочила с шезлонга, неловко дотянувшись до тряпки, брошенной рядом. Он стал медленно, молча надвигаться на нее, и она также медленно пятилась к проему, ведущему в коридор.

— В чем дело?!

Он продолжал идти — он явно не шутил! И был словно невменяемый, только взгляд, в отличие от взгляда невменяемого человека, поражал остротой и ясностью… Даже слишком. Казалось, сам-то он точно знает, что делает.

Да, этот Себастьян был вовсе не святой. Но что-то в его облике подсказывало, что сейчас у него на уме вовсе не фривольности. Что пикантность ситуации, обусловленная наготой их обоих, не имеет ни малейшего отношения к тому, что он собирается сделать. И от этого становилось непереносимо страшно! Так страшно, что колени вдруг ослабли, и она чуть не упала, поскользнувшись на мокрых плитках.

— Мама!! — взвизгнула Юлия, будто наступила на улитку босой ногой.

В это время другой крик, отчаянный, но повелительный, возможно, именно из-за прозвучавшей в нем безысходности, раздался откуда-то сверху. На одном из балконов третьего этажа застыла фигура Стефании с черными, развевающимися на ветру волосами.

— Себастьян!

Он дернулся, будто опомнился от наваждения. С досадой тряхнул мокрой головой, так, что капли вокруг нее на миг бриллиантами повисли в лучах солнца.

Сделав два медленных шага назад, он гибкой дугой нырнул обратно в бассейн. Юлия решила не любоваться больше на то, как он плавает.

Она стремглав взлетела по каменной лестнице наверх. Первое, что она сделала, очутившись в спальне, это закуталась в черный шелковый халат Карлоса, крепко завязав на талии пояс.

Она смотрела на изумительный, в мельчайших деталях выполненный — как оказалось, из серебра — макет Собора Святого Семейства под стеклянным кубом. Рассеянно листала книги… Здесь было очень много книг по архитектуре, чертежи и рисунки, в старинных и совершенно новых изданиях, на разных языках… а он и вправду полиглот. Но еще больше — наверное, все, изданное в мире, посвященное Гауди. Да, дон Карлос не в шутку был увлечен этим человеком! Хотя, впрочем, она его понимает. Юлия наугад открыла очередную книгу…