Притяжение страха

Они исполнили несколько композиций, одна мрачнее другой. Толпа заводилась все больше, все неистовее. Юлии стало надоедать это однообразное, гнетущее «бум-бум». Она принялась смотреть по сторонам. Бегло улыбнулась приятному, несколько изможденному парню, стоящему рядом. Она уже подумывала, как бы пробраться к выходу, было интересно увидеть, что творится на других площадках. Как раз в это время группа откланялась.

Демонические ребята, что-то прокричав в толпу, стали спускаться со сцены. Юлия видела, как черные капюшоны величественно удаляются в противоположный узкий проход. И тут случилось неожиданное. То, чего не должно было быть. То есть то, чего Юлия всегда опасалась в Москве, и потому редко ходила на большие сборные концерты. Толпа, возбужденная сверх меры маргинальными исполнителями, ринулась за ними.

Юлию потащили. Сначала это было забавно. И — неощутимо. Она, даже для интереса оторвала ноги от камней мостовой. И не упала. Потом ее сдавило так сильно, что сплющились ребра и нельзя стало дышать. Потом, что-то острое больно воткнулась в бок. Кто-то сдавленно вскрикнул. Кто-то пронзительно завопил. А потом ее притиснули к холодной влажной стене. И она поняла, что — все. Одна секунда, и ее раздавят.

Так бы и случилось, если бы не он. Этот парень, что стоял с ней рядом во время выступления черных капюшонов. Их, видимо, так и несло вместе, и теперь вместе прижало к стене. Вернее, его прижало к Юлии.

Он распластался по ней, тяжело дыша и как-то неестественно усмехаясь, будто бы это все его радовало. Он притискивался к ней всем телом, то есть его притискивали — так, что она явственно ощущала его ребра и стук сердца под ними, глухой и тяжелый. Его дыхание делалось все более прерывистым и сиплым, и его глаза закрывались в каком-то непонятном, тяжелом трансе. Кажется, он и вправду решил умереть именно так, вдавленным в нее всеми своими органами… Дурак, что ли, совсем?! Или — под кайфом?

С неимоверным усилием, причинившим неприятную режущую боль, Юлия высвободила правую руку и без замаха — потому что никакого замаха там по определению быть просто не могло — хлестнула его ладонью по колючей щеке. Получилось со страху довольно сильно — он вздрогнул, кажется, только теперь ее увидев. И будто проснулся. Слава богу, наконец-то! Теперь он, по крайней мере, упершись руками в стену по обе стороны от нее, изо всех сил сдерживал спиной толпу, колышущуюся штормовым морем прямо за ним.

У него плохо получалось — он был не из силачей. Тем не менее, это дало Юлии возможность вдохнуть и выдохнуть несколько раз. Достаточно, чтобы прийти в себя, не поддаться губительному приступу паники. Она попыталась сориентироваться, и ей это удалось.

Примерно в метре от них был поворот за угол, и толпа тупо ползла мимо него, устремляясь вперед, дальше — за черными капюшонами. Юлия метнула на парня отчаянный взгляд. У того на лбу и шее кошмарно вздулись вены, он почти не дышал. Но, проследив за ее взглядом, он понял. Собрав, видимо, все силы, что у него еще оставались, оттолкнулся руками от стены, дав Юлии зазор в сантиметр, чтобы выскользнуть. Потом, отчаянно рванувшись, вылетел сам в один из многочисленных переулков Готического квартала.

Все произошло так быстро, за несколько секунд, и вот — они уже свободны. Она дышит. Тяжело и сдавленно, но — дышит. Еще в паническом страхе от близости ужасной смерти. Второй раз за три дня — пугающая тенденция!

А он стоит рядом, согнувшись пополам. Кажется, с ним что-то не то… Его рука. Она заметила — он вскрикнул, и неловко дернул ее, когда вылетал из толпы. Юлия внимательнее вгляделась в парня в темноте узкого переулка. Так и есть, он прижимал руку к животу.

— Блин…

Она подошла ближе, нерешительно и неохотно. Потому что и в темноте было понятно, что рука у него в крови. Юлию замутило. Если перелом, она ему ничем не поможет. Скорее — наоборот. Однажды она видела, как девочка сломала ногу на детской площадке и кость, страшная, белая, вылезла наружу, прорвав кожу. Юлия не особенно боялась вида крови, но переломы — это была ее фобия. Тем не менее, она попросила слабым, незнакомым голосом:

— Покажи.

Он отпрянул, зыркнув исподлобья так агрессивно, словно она была его врагом номер один. Уж она-то знает такие взгляды. Сейчас будет строить из себя супермачо, а сам бледный, как мертвец.

— Ну, давай, давай! — ласково, но строго приказала Юлия.

Парень покорно, хоть и неохотно оторвал руку от живота. Футболка у него, конечно, белая и, конечно, в липких кровавых пятнах. Но это ничего. Замирая, Юлия перевела глаза на руку… и выдохнула с таким облегчением, будто еще раз избежала смертельной опасности. Там всего лишь была повреждена кожа — сильно. Рваная, очень неприятная на вид ссадина на внутренней стороне предплечья. Нехило. Но никакого перелома, по крайней мере, открытого. А это уже хорошо.