Притяжение противоположностей

Все изменилось, когда соперницы сели на свои стулья, обтираясь полотенцами, перед третьим сетом.

Эшер была так нацелена на победу, что забыла о внешнем воздействии. И, нечаянно взглянув на трибуну, встретилась глазами с Эриком. Тонкая ироническая улыбочка змеилась на его губах, когда он поднял небрежно руку, то ли в знак приветствия, то ли напоминания.

Какого дьявола случилось вдруг с Эшер? Тай недоумевал, подвинувшись на край скамьи, облокотившись на перегородку и прищурив глаза. Он внимательно следил за ее игрой. Она проиграла два гейма, один за другим, причем во втором совершила двойную ошибку на подаче. Рейски, конечно, играла сегодня превосходно, просто супер, но Эшер до сих пор не только не уступала — побеждала соперницу. До третьего сета.

Сейчас она играла как безжизненный автомат. Куда делись напор и уверенность? Она мазала на приеме самых элементарных мячей и вяло подавала. И хотя подача Рейски никогда не отличалась мощью, но и тут она вдруг стала лучшей.

Если бы он не знал Эшер, то мог бы подумать, что она сознательно сдает игру. Но эта мысль была нелепа, Эшер конечно же была не способна на договорной матч. Он внимательно стал наблюдать за ее движениями, искал следы травмы или судорог, но на лице, застывшем как маска, не было и следов боли. Она слишком спокойна. Когда в третьем гейме счет стал 15:0, это уже была катастрофа. Что-то пошло не так, но в чем дело, он не мог понять. Только не в ее физическом состоянии. Он с беспокойством обвел глазами зрителей.

Дюжина знакомых лиц, некоторых Тай знал только по имени, некоторых хорошо. Один актер, получивший «Оскар», с которым он играл как-то дружеский матч и у него оказался на удивление сильный удар сверху. Знаменитая балерина, он узнал ее, потому что Эшер таскала его на балет. Рядом с балериной известный певец кантри. Взгляд скользил дальше, ища ответ. И нашел: этот тип сидел у королевской ложи.

Удовлетворенная злая улыбка на аристократическом холодном лице — он наблюдал за бывшей женой. Рядом худая светская львица с утомленным лицом, которая явно скучала. Ярость вспыхнула мгновенно. Тай уже готов был броситься и стереть ударом тяжелого кулака эту подлую ухмылку.

— Сукин ты сын, — пробормотал он, поднимаясь. Но чья-то сильная рука усадила его на место.

— Ты куда собрался? — Это была Мадж.

— Сделать кое-что. Это надо было сделать еще три года назад.

Все еще удерживая Тая за руку, Мадж проследила направление его взгляда.

— О нет, — выдохнула она, чувствуя солидарность с Таем. Захотелось позволить ему то, что он задумал, но она сказала: — Постой. Послушай меня. Если даже ты сейчас дашь ему в морду, это не поможет Эшер.

— Еще как поможет. Ты знаешь, почему он здесь?

— Чтобы выбить ее из колеи и помешать игре, — согласилась Мадж, — и он, кажется, добивается своей цели. Иди и поговори с ней. — Тай посмотрел на Мадж с яростью. Не каждый мужчина выдержал бы этот взгляд, но она и бровью не повела. — Если хочешь подраться, Старбак, сделай это после игры. Я буду твоим секундантом. А сейчас включи мозги.

Но он не мог так просто успокоиться. Мадж видела, как в нем происходит борьба, и все-таки благоразумие взяло верх.

— Если слова не помогут, я сломаю ему шею!

— Иди.

Тай знал, что у него мало времени, и заранее придумал, что скажет. Проиграв гейм всухую, Эшер села на стул. Она не заметила, что Тай ждет ее.

— Что с тобой происходит?

Она вздрогнула от его резкого тона.

— Ничего, — вяло ответила она, кажется смирившись с поражением, вытирая капли пота, градом катившиеся по лицу.

— Ты же подносишь ей победу на тарелочке.

— Оставь, Тай.

— Хочешь доставить ему удовольствие наблюдать, как ты бесславно проигрываешь перед четырнадцатью тысячами болельщиков, Лицо?

Он говорил с презрительной злостью, и не было ни намека сочувствия в его голосе, которого она ждала. В ее глазах промелькнуло удивление, потом негодование. Она оживала. Он и добивался этого. Она всегда играла лучше, когда удавалось ее разозлить.

— Никогда не думал, что услышу, что ты сливаешь матч. Но очень похоже на это.

— Иди к черту.

Эшер встала и пошла к задней линии на подачу, перерыв кончился. Никто и никогда не посмеет обвинить Эшер Вольф в том, что она сливает матч. Пока Рейски, не торопясь заняла позицию, Эшер методично сделала несколько пробных ударов мяча о землю. Момент настал. Мяч взлетел высоко в воздух, последовал замах. В этот удар она вложила всю накопившуюся злость, у нее вырвался шумный выдох, похожий на крик, — мяч, перелетев на другую сторону, ударился о корт с такой силой, что от прекрасно очерченной линии поднялось легкое белое облачко мела. Эйс. Эшер как будто не заметила поднявшейся бури на трибунах, на ее лице не отразилось победной радости. Не выразив никаких эмоций, она готовилась к следующей подаче.