Притяжение (ЛП)

Живя только с отцом, Грэм был очень-очень одинок. Но с приходом в их дом Ребекки он вспомнил, каково это — снова быть любимым. И он не мог снова лишиться этого.

— Грэм. — Ребекка улыбнулась и попыталась вытереть с его лица слезы, хотя из ее глаз они тоже лились потоком. — С тобой все будет хорошо. Пожалуйста. Все в порядке. Успокойся.

— Я знаю, ты собираешься бросить меня. — Он всхлипнул и закрыл лицо руками. Вот какие они все… люди. Они уходят. — Он так груб с тобой. Он очень жесток с тобой, и ты уйдешь.

— Грэхем Майкл Рассел, прекрати немедленно! — приказала она, крепко сжимая его руки в своих. Прижав ладони Грэма к своим щекам, Ребекка кивнула. — Я здесь. Понимаешь? Я здесь, и никуда не уйду.

— Ты не собираешься уходить? — спросил Грэм, всхлипывая и задыхаясь.

Она покачала головой.

— Нет, я не уйду. Ты слишком все преувеличиваешь. Уже поздно, и тебе пора отдыхать. Договорились?

— Хорошо.

Ребекка уложила его обратно в постель и, укрыв одеялом, поцеловала в лоб. Когда же она встала, чтобы уйти, Грэм еще раз ее окликнул.

— И ты будешь здесь завтра?

— Конечно, дорогой.

— Обещаешь? — прошептал он все еще дрожащим голосом, но благодаря Ребекке к нему постепенно возвращались сила и уверенность.

— Обещаю.

Глава 13

Грэм

Мы с Люси вернулись к прежней размеренной жизни. По утрам она приходила со своим ковриком для йоги и медитировала на веранде, а если не была занята обслуживанием мероприятий, то приезжала в мой дом и вечером, чтобы побыть с Тэлон, пока я был занят работой над романом. Почти каждый день мы ужинали за одним столом, но единственной темой для разговора была простуда, атаковавшая меня и Тэлон.

— Вот, выпей, — сказала Люси, подавая мне кружку чая.

— Я не пью чай, — закашлялся я и прикрыл рот ладонью. Стол был завален скомканными салфетками и пустыми пузырьками от микстуры.

— Ты будешь пить его утром и вечером и через три дня почувствуешь себя на сто процентов лучше. Я не представляю, как ты вообще еще жив с таким жутким кашлем. Короче, пей, — приказала она.

Почувствовав идущий от чашки запах, я поморщился.

Люси рассмеялась.

— Корица, имбирь, свежий лимон, острый красный перец, сахар, черный перец и экстракт мяты. Плюс еще один ингредиент, о котором я рассказать не могу — он секретный.

— Запах, как в аду.

Она кивнула с легкой ухмылкой.

— Отличный напиток, персонально для дьявола.

Следующие три дня я пил ее чай. Ей приходилось вливать его в меня насильно, но на четвертый день кашель прекратился. Я был почти уверен в том, что Люси — ведьма, но, по крайней мере, после ее чая впервые за несколько недель в голове моей прояснилось.

В следующую субботу, накрыв на стол к ужину, я пошел за Люси, чтобы позвать поесть, и обнаружил ее на веранде за телефонным разговором. Вместо того чтобы прервать ее, я терпеливо ждал, позволяя жареному цыпленку остывать.

Время шло. Она говорила по телефону уже несколько часов, не выходя с веранды. При этом все время смотрела на льющийся с неба дождь. Ее губы шевелились, когда она что-то говорила собеседнику. Время от времени я проходил мимо, наблюдая, как она жестикулирует, выражая свои эмоции, и как слезы текут из ее глаз. Они лились так же сильно, как дождь за окном. Через некоторое время она завершила разговор и, сев на пол по-турецки, застывшим взглядом уставилась в окно.

Когда Тэлон задремала, я вышел на веранду, чтобы проверить, как там Люси.

— С тобой все в порядке? — спросил я, совершенно озадаченный: как может такой всегда жизнерадостный человек, как Люси, сейчас иметь такой мрачный вид. Казалось, ее взяла в плен серость дождевых туч.

— Сколько я тебе должна? — спросила она, оборачиваясь.

— Должна мне?

Она повернулась ко мне лицом и шмыгнула носом, даже не пытаясь вытереть текущие по щекам слезы.

— Ты готов был спорить, что нашим с Ричардом отношениям придет конец не позже, чем через месяц. Ты выиграл. Сколько я тебе проспорила?

— Люсиль… — начал я, но она покачала головой.

— Он… хм… он сказал, что Нью-Йорк — это идеальное место для художников. Он сказал, что это идеальное место для него. Что там он сможет профессионально расти. И что там у него появятся такие возможности, которых нет и никогда не будет на Среднем Западе. — Она снова шмыгнула носом и вытерла его рукавом. — Он сказал, что друг выделил ему диван в своей квартире, так что он останется там на какое-то время. А потом сказал, что отношения на расстоянии его не устраивают. И мое глупое сердце сжалось, думая, что он зовет меня туда… быть с ним. Я знаю, о чем ты думаешь. — Она нервно хихикнула, а потом пожала плечами и покачала головой. — Наивная дурочка Люсиль! Она верит в то, что одной любви достаточно. Надеется, что достойна быть для кого-то единственной на всю жизнь.

— Это… я не об этом думал.

— Итак, сколько? — спросила она, расправляя плечи. — Сколько я тебе проспорила? У меня в кошельке есть какие-то деньги. Позволь, я сейчас принесу.

— Люсиль, остановись.

Она подошла ко мне и натянула на лицо фальшивую улыбку.

— Нет. Все в порядке. Пари есть пари, и ты выиграл, так что позволь мне сходить за деньгами.

— Ты мне ничего не должна.