Притяжение, будь рядом, когда я умру

София поняла, о чём он. Но её было этим не удивить. Сколько у него за всё время их брака случилось увлечений и похождений? Да сам Мэтт наверняка сбился со счёта, вот и Ива станет очередной пассией на месяц-два. А вот к Софии он всегда возвращался, просто звонил и спрашивал: «Как насчёт пересечься?». И когда ей эти его пересечения надоели, и она устала ждать от него решительных действий, переехала к нему сама, благо ключи были, он сам же ей однажды и дал, чтобы закрыла квартиру. Мэтт, конечно, выделывался, предъявляя ей, что в его планы серьёзные отношения не входили, но куда бы он делся?

– Мэтт, – склонила голову на бок София. – Просто давай попробуем. Я обещаю, на этот раз мы, оба повзрослевшие, будем многое делать и ценить по-другому.

Она протянула руку и мягко коснулась его запястья – трогательный невинный жест, София знала – Мэтту нравится деликатность и недосказанность в самом начале, он любитель долгих прелюдий, зато потом, разогнавшись как следует, он покажет такой класс, какой другим и не снился. Да, она знала его, знала, как никто другой, но… увы, не до конца.

– Я люблю другую женщину, Соф. Любить одну, а жить с другой – прости, это не про меня. Я буду жить с той, которую хочу.

Мэтт спокойно забрал руку из её захвата и снова стал вертеть головой, очевидно, в поисках той, которую хотел.

Надо сказать, в этот момент ведро ледяной воды показалось бы Софии раем, но она сумела найти в себе силы, стиснуть зубы, и не проронив ни одного оскорбления, ни одной ядовитой шпильки, снова протянуть руку, крепко взять Мэтта за запястье и произнести:

– Так я и думала, Маттео Росси. Поняла, что полюбил другую, просто хотела, чтобы ты сам мне об этом сказал, и мы могли бы, наконец, поставить цивилизованную точку в нашей с тобой истории. Хотя бы точку, Мэтт, мы можем поставить красиво?

Мэтт с недоумением уставился на её лицо: оно не просто выглядело искренним, по щекам Софии струились слёзы. Его сердце дрогнуло, всё-таки София была матерью его любимого сына, его единственного, возможно, ребёнка, и все они были когда-то семьёй, пусть и не самой образцовой, но семьёй.

– Чего ты хочешь?

– Давай прогуляемся по берегу? Только ты и я. Проведём вместе… полчаса, мне хватит. Вспомним всё лучшее, что между нами было, все самые радостные моменты: рождение Брайсона, то, как ты забирал нас из роддома и закал лимузин с голубыми шарами, помнишь? Как он сделал свои три самых первых шага навстречу тебе?

Именно благодаря Иве Джонсон Мэтт теперь знал, что игнорировать чувства людей нельзя. Он позволил Софии крепче взять себя за руку и повести в сторону пляжа.

Last Crash Landing - Blank Range

Над спокойным ночным морем висела полная луна, отбрасывая на его ровную поверхность свой серебристый свет. Ноги утопали в холодном песке, София на удивление молчала, Мэтт же старался не думать о том, куда могли подеваться Ива и Амир.

– Господи, как же красиво… – вздохнула София, глядя на утонувшее в серебристом свете море. – Однажды под такой луной мы занимались с тобой любовью… а может быть, именно в тот раз мы и зачали Брайсона?

Она хорошо знала, что зачатие случилось далеко не в тот раз, оно было щепетильно вычислено и подготовлено. А Мэтт знал, что в тот день София была у него не первой: с утра у него был секс с прекрасной блондинкой, а после обеда он встретил Софию в аэропорту, и они вместе отправились отмечать очередное «примирение» на белой яхте, которую Мэтт арендовал, но мечтал когда-нибудь приобрести такую же. Когда-нибудь никогда не случалось, потому что яхты не дорожают во времени и пространстве так, как виллы и дома, а Мэтт был человеком рациональным. Однако тот вечер незапланированно оказался поистине красивым. Мэтт даже подумал, что, если когда-нибудь ему доведётся делать кому-нибудь предложение, он сделает его именно так – ночью под луной, на белоснежной яхте в красивой, как праздник, стране.

Ему стало стыдно. Нет, не за свои похождения в те времена, когда София считала его мужем, а за то, что он никогда, ни на секунду не допускал мысли, что говорить слова любви будет именно ей. Он жил с ней, она родила ему ребёнка, а он ни разу не задумался о том, чтобы сделать её счастливой.

– Соф, прости меня, – внезапно попросил он.

– За что?

– За всё. За все те разы, когда делал тебе больно.

София вела его вдоль берега, песок засыпался ему в туфли и раздражал, но он чувствовал себя почему-то как никогда человеком.

– Соф, найди кого-то, кто будет относиться к тебе с уважением.

– А ты в это время будешь «уважать» кого-то другого?

Она не назвала имя, но они оба поняли, о ком речь.

– Мы с тобой сблизились в то время, когда у меня совсем не было мозгов, Софи. И вернуться туда, чтобы поумнеть и многое сделать по-другому, уже невозможно, увы.

– И что бы ты изменил?

– Самое первое – никогда не позволил бы всем ржать, когда ты сказала, что Ива Джонсон упала бы в обморок от вида мужского члена. Второе…

Мэтт пригляделся: два силуэта около самой скалы, к которой они с Софией так упорно направлялись, уж больно напоминали двух хорошо знакомых ему людей.