Пристрастие к смерти

Несмотря на название, «Черный лебедь» вел свое происхождение не от прибрежного паба, а от элегантной двухэтажной виллы, построенной на рубеже веков процветающим кенсингтонским художником, мечтавшим о загородном доме, где по выходным можно было бы наслаждаться деревенской тишиной и видом на реку. После его смерти она претерпела обычные превратности частного дома, слишком сырого и неудобно расположенного, чтобы стать для кого-то постоянным жильем, и слишком большого для того, чтобы служить местом отдыха по выходным. Лет двадцать она под другим названием функционировала как ресторан, который отнюдь не процветал, пока в 1980 году его не приобрел Жан-Поль Хиггинс. Он вернул дому старое имя, перестроил обеденный зал так, чтобы из его широких окон открывалась панорама реки и дальних заливных лугов, нанял шеф-поваром француза, официантами итальянцев, швейцаром англичанина и добился первого скромного упоминания в путеводителе «Где можно хорошо поесть?». Мать Хиггинса была француженкой, и он решил, что как ресторатору ему выгодно это подчеркнуть. Служащие и посетители называли его «месье Жан-Поль», и только управляющий банком, в котором обслуживался его счет, к великому огорчению ресторатора, упорно, с какой-то безудержной радостью всегда приветствовал его как мистера Хиггинса. Они поддерживали прекрасные отношения, и тому имелась вполне понятная причина: дела у мистера Хиггинса шли превосходно. В летнее время резервировать столик на обеденное или вечернее время нужно было по меньшей мере за три дня. Осенью и зимой место становилось менее людным, но еда и прием оставались великолепными. «Черный лебедь» находился достаточно близко к Лондону, чтобы привлекать множество постоянных посетителей из города, охотно проезжавших двадцать с чем-то миль, чтобы насладиться выдающимися достоинствами «Черного лебедя»: приятной обстановкой, уединением (столики здесь были расставлены на разумном расстоянии друг от друга), тихой музыкой (живой, никаких оглушающих звукозаписей), ненавязчивым обслуживанием и превосходной кухней.

Месье Жан-Поль был маленьким темноволосым мужчиной с печальными глазами и тонкой ниточкой усиков, которые придавали ему вид типичного театрального француза; впечатление усиливала манера речи. Хиггинс лично встретил Дэлглиша и Кейт на крыльце со спокойной любезностью, словно ничего приятнее визита полиции для него быть не могло. Тем не менее Дэлглиш отметил, что, несмотря на ранний час и тишину в доме, хозяин без промедления проводил их в свой личный кабинет, находившийся в глубине помещения. Хиггинс принадлежал к тем людям, которые опытом научены: даже если полицейские приходят в штатском и не открывают дверь ногой, они все равно полицейские. От Дэлглиша не ускользнул быстрый оценивающий взгляд, который он бросил на Кейт Мискин: изначальное удивление быстро сменилось умеренным одобрением. На Кейт были бежевые габардиновые слаксы и отличного покроя строгий жакет в клетку поверх кашемирового джемпера с воротом-хомутом; волосы заплетены на затылке в короткую толстую косу. «Интересно, как представлял себе Хиггинс женщину-детектива в штатском? – подумал Дэлглиш. – Как размалеванную гарпию в черном шелковом платье и тренче?»

Хозяин предложил освежительные напитки – сначала осторожно, в общей форме, потом более конкретно. Дэлглиш и Кейт согласились выпить кофе. Молодой официант в короткой белой тужурке принес его быстро, и кофе оказался превосходным. Когда Дэлглиш сделал первый глоток, Хиггинс тихонько вздохнул с облегчением, будто гость, теперь непоправимо скомпрометированный, отчасти утратил свою власть.

– Как вы наверняка знаете, мы расследуем смерть сэра Пола Бероуна, – сказал Дэлглиш. – Вы располагаете информацией, которая способна помочь нам заполнить некоторые пробелы в событиях, ей предшествовавших.

Жан-Поль картинно воздел руки и разразился многословной речью на французский манер:

– Смерть сэра Пола! Так ужасно! Так трагично! Я спрашиваю себя: куда катится мир, если в нем возможно подобное насилие? Но чем я могу вам помочь, коммандер? Он был убит в Лондоне, не здесь, слава Богу. Если, конечно, это действительно убийство. Ходят слухи, что сэр Пол сам… Но это тоже ужасно, возможно, еще ужаснее для его жены, чем убийство.

– Он приезжал сюда регулярно?

– Не регулярно, время от времени. Он, как известно, был человек занятой.

– Но леди Бероун, как я понимаю, бывала здесь чаще, обычно со своим кузеном?

– Восхитительная дама. Она обожает декор моего обеденного зала. Но конечно, не всегда уследишь, кто с кем ужинает. Наше внимание сосредоточено на еде и обслуживании. Мы ведь не репортеры отдела светской хроники, вы же понимаете.

– Однако, полагаю, вы можете вспомнить, ужинала ли она здесь со своим кузеном мистером Стивеном Лампартом на этой неделе во вторник, то есть всего три дня назад?