Пришельцы ниоткуда

Враждебности они не выказывали: первый быстро объяснил им, что произошло. Тогда-то я и понял, что, когда они не смотрят друг другу в лицо или немного удаляются один от другого, передачи мысли не происходит, и они вынуждены говорить. Их речь представляла собой чередование очень быстрых сюсюкающих звуков разной тональности.

Тот, которого я привел в чувство — его имя можно передать на нашем языке как Суйлик, — исчез в коридоре, что вел к выходу, и принес оттуда труп судового врача.

До чего же странную ночь я провел среди них! До самой зари мне пришлось делать перевязки этим неведомым существам. Их было, не считая двоих погибших, десять, в том числе — четыре «женщины». Как описать тебе красоту этих созданий? Глаз очень быстро привыкает к необычному цвету их кожи, и тогда видишь только изящество форм и гибкость движений. Рядом с ними наш самый статный атлет показался бы неуклюжим, самая красивая девушка — нескладной.

Помимо двух сломанных рук и различных ушибов, я обнаружил и несколько ран, полученных, как мне показалось, в результате разрыва снаряда. Взяв себе в помощницы двух женщин, я как мог постарался обработать эти раны. В ту ночь я кое-что узнал об этих существах, но сейчас останавливаться на этом не буду, так как со временем мне довелось узнать куда больше!

Наступил рассвет, сырой и пасмурный. Все небо было затянуто тучами, и вскоре по выпуклой обшивке их корабля забарабанили капли дождя. В минуту затишья я выбрался наружу и обошел аппарат. Он походил на совершенно гладкую, без каких-либо видимых люков, чечевицу из неокрашенного полированного металла голубоватого цвета. На противоположной от входа стороне зияли две рваные дыры около тридцати сантиметров в диаметре. Заслышав легкие шаги, я обернулся: то были Суйлик и двое его товарищей, несшие желтую металлическую трубку и несколько плит обшивки.

Ремонт занял совсем немного времени. Суйлик несколько раз провел желтой трубкой по краям разрывов. Я не заметил ни единой искры, однако металл быстро расплавился. Когда отверстия приняли нужную форму, на каждое из них была наложена плита, после чего Суйлик снова прошелся по обшивке желтой трубкой, предварительно чуть изменив ее регулировку. Плиты размякли и слились с броней так плотно, что я не смог обнаружить и намека на какой-либо шов.

Вместе с Суйликом я вернулся внутрь корабля и прошел в помещение, расположенное под поврежденной частью купола. Внутренний слой двойной брони уже восстановили, но оборудование находилось в плачевном состоянии. В этом помещении, должно быть, располагалась лаборатория; посредине стоял длинный стол, весь заваленный осколками стекла, спутанными проводами и сложными приборами, три четверти из которых были разбиты или раздавлены. Склонившись над столом, один из зеленых «человечков», довольно-таки высокого роста, пытался восстановить соединения.

Суйлик повернулся ко мне, и я почувствовал, как мой мозг окутывают его мысли.

— Почему обитатели этой планеты напали на нас? Мы не сделали им ничего плохого, мы всего лишь хотели установить с вами контакт, как уже делали это на множестве других планет. Подобную враждебность мы встречали лишь в Проклятых Галактиках. Двое наших были убиты, и нам пришлось уничтожить атаковавший нас летательный аппарат. Наш ксилл получил пару пробоин, мы были вынуждены приземлиться здесь, и эта, отнюдь не мягкая, посадка вызвала новые повреждения и новые раны. И мы все еще не знаем, сможем ли вообще улететь отсюда!

— Поверьте, я глубоко сожалею, что так все вышло. Но дело в том, что почти вся Земля сейчас находится в руках двух соперничающих империй, и любой неизвестный аппарат они тут же принимают за вражеский. Где вас атаковали? К востоку или к западу от этих мест?

— Чуть западнее. Но неужели вы все еще живете в эпоху междоусобных войн?

— Увы, да. Несколько лет тому назад одна подобная война залила кровью весь или почти весь наш мир.

«Человек» высокого роста произнес короткую фразу. Суйлик мысленно передал мне:

— Мы сможем улететь не раньше чем через двое суток, — мысленно передал мне ее Суйлик. — А сейчас уходите и сообщите обитателям вашей планеты, что, пусть мы и настроены миролюбиво, у нас есть чем защититься.

— Я и в самом деле сейчас пойду, — сказал я. — Но я не думаю, что в этих краях вам угрожает какая-либо опасность. В это время года здесь никого не бывает целыми неделями. Тем не менее, во избежание даже малейшего инцидента, рассказывать о вас я никому не стану. Если позволите, вечером я к вам вернусь.

Я шел, спотыкаясь, под проливным дождем. Ноги мои вязли в грязи в заболоченных участках леса, мокрые ветки хлестали по лицу, а я все шел, размышляя об этом невероятном приключении. Но для себя я уже решил: как только стемнеет, вернусь.