Пришелец

И, как оказалось, месье, прилетевший сюда на собственном аппарата нисколько не тяжелее воздуха, прекрасно знал, что говорил.

По острову, оглушенному его откровениями, несущимися до сих пор эхом трудового дня тамтамов, кто-то, а может и сам автор емких выражений, тут же запустил уникальную новость.

Оказывается в отдаленной норке рогатых длиннохвостых дикобразов своего детёныша счастливые родители только что назвали в честь месье Макороноухого.

Было, отчего возгордиться. Да так, что не смутила и не слишком праздничная подробность. Ведь, взрослые обитатели, как норок, так и пальм, несколько сократили его знаменитое творческое имя «Макороноухий» до, совершенно приземленного, но от этого не менее ёмкого: «Макуха».

И теперь шаману, по его разгневанным утверждениям, совсем не хотелось бы, лицезреть, как на пару с его родным и дорогим Макухой бегает и какой-нибудь чужой, совершенно громыхзонистый представитель местной фауны, а то и растет экземпляр островной уникальной флоры.

Спор накалялся. Разрастался. Пока в самой верхней своей точке не дошел до настоящего рукоприкладства, связанного с самоуправством.

— Я знаю, как поступить с гуманитарными данайцами! — оборвал воздухоплаватель все предыдущие споры насчёт наличности из бюджета. — Заберу их с собой на Большую землю.

Дирижерская палочка в его руке, продемонстрированная тамтамщикам, тут же подняла дюжих музыкантов на его поддержку, выразившуюся в том, что над козлиной кожей нависли, в ожидании приказа, громадные колотушки.

Месье Макороноухий продолжал, и далее не желая униматься в своих сногсшибательных прожектах.

— Потрачу на подарки простым людям, — заявил продолжатель дела коммунаров, взявших приступом Бастилию. — Этих средств там на всех прежде не хватило, а теперь и подавно, если их сюда завезли.

И вот тут снова слово взял Нынешний Вождь острова. Вернее, не слово, а звук. Трель его свиста, выделенного тонкой трубочкой губ, оказалась такой недовольной, что поменркли все прежние эмоции и настроения.

В подтверждении остроты ситуации, лопнули один за другим шары «Анти-СПИДа», развешанные над липовым коробом нового претендента на полученные инвестиции. Теперь, нагретая лучами, вошедшего в зенит настоящего Солнца, а не образного светила, белесая резина перестала перед хозяином тянуться, как прежде. А нового владельца ситуации просто не выдержала. В итого латекс сдулся. Поставив на сцене перед толпой зрителей многоточие в виде окончательно и бесповоротно испорченных противозачаточных средств.

Глава десятая Не рожденное творение

Водевиль продолжился с еще большим вдохновением после того, как Властитель Богатого Острова обновил мизансцену. Уже тем, что заставил все действующие лица перестать уповать на свои прошлые заслуги и снова, как в былые времена, проявлять свою творческую активность. А также и немалый жизненный опыт, проявлявшийся в живой тяге к имуществу, как оказалось, успешно до этого движимому по воздуху в мешках, ранее принадлежащих государству, а ныне способному перейти во владение самому способному исполнителю собственных замыслов.

В такой ситуации, как говорили последователи парижских коммунаров, промедление было смерти подобно. Тогда как самым страшным преступлением против собственной персоны у каждого могла быть ошибка.

И без нее не обошлось.

Являвшийся уже по своей натуре, а тем более — по характеру, воспитанному в музыкальных борениях на материке и, тем более, здесь, на Богатом Острове, значимым олицетворением этого стремления, только что едва не посрамленный в веках маэстро Бахбородиский, вдруг решил, что правильно понял намек Вождя. А другим его решением стало желание угодить Властителю.

Войдя в астральное состояние, выразившееся в том, что он вообще перестал реагировать на окружающих, деятель культуры и прочего, с энтузиазмом, не имеющим себе равных, принялся за работу. Взялся сочинять восхваление дорогому руководителю. Да такое, чтобы одновременно оно исполняло и другую функцию. А именно — было обидным ответом на все докучливые соперникам.

Помогало композитору в его одухотворении и окружающее пространство с полагающимся антуражем для полного следования замыслу. Не теряя нити будущего сюжета, он ритмично настукивал рождающуюся в голове мелодию собственной босой пяткой о ближайший мешок с «данайцами». Словно предчувствуя и желая пресечь в самом важном моменте нездоровую конкуренцию.

Только он перестарался. Упустил тяговый момент. Не успел им воспользоваться так, как другие.

Сначала звенело. Потом — перестало. Насторожив отсутствием приятных звуков не только самого босоногого исполнителя, но и всех, кто был на сцене и в рядах зрителей. Возникшей гробовой тишиной под мешковиной повергнув в панику малых, больших и лиц, пока еще окончательно не определившихся в своей ориентации.

Вот так — во время спора и творческих борений неизвестным образом исчезла, растеклась гуманитарная помощь. Вернув спорщиков к прежней проблеме: «Как теперь своими силами, без поддержки извне, совершенно на равных бороться с Тенью Прежнего Вождя?»