Пришелец

— По пути! — смекнул про себя месье Макароноухий. И не ошибся.

Вёзло туда воздушное транспортное средство очередной гуманитарный дар Большой Земли в виде нескольких бочонков с наличными «данайцами».

И это тоже было ему на руку.

— Скажу, что я их лично выбил из государственной казны для островитян! — еще более обрадовался будущий пассажир спецрейса. — Намекну, что и дальше можно будет на меня положиться.

Оставалось только попасть на борт, убедив окружающих в собственном бескорыстии и полезности для дальнейшего существования постоянных обитателей конечной точки маршрута.

Но тут запас удачи, видно, стал подходить к концу.

Прямо на краю взлётной башни у лесенки, ведущей в «Ковёр самолёт» стояла не просто большая, но и очень длинная очередь, товарищей однокрасочных. Как тут же выяснилось, в этот момент, среди них были исключительно лица, провожавшие своего представителя, избранного в жрецы на Богатом Острове. Не считая, разумеется, того самого. И теперь тоже вынужденного отбывать туда, со своей чудесной, обжитой и уютной метрополии за три девять земель, в Мухосранск, в дикую пустошь, в дебри вселенские для восполнения чудесной энергии общения с великими земляками, населявшими Богатый остров.

Прежде было бы проще сойти среди товарищей за своего парня. Когда еще месье Макароноухий мог к месту и без места цитировать наизусть «Марсельезу», козырять именем Марата, носить на голове вязаного «петуха» в виде пронзительно красной лыжной шапочки.

Короче говоря, искренне дружил с активом однокрасочных. И даже обещал их руководящих представителей в лучшем будущем со скидкой и от души, совершенно обильно за их деньги, угощать крокодильчатиной. В том числе не простой биомассой с добавлением масла карандашных пальм, а скоромной — лично выращенной на банановой кожуре.

Но с недавних пор, когда реально запахло жареным, и не только от греющихся на вертеле тушек водоплавающих и пресмыкающимися, шаман Богатого Острова от них «отбубнился». Мол, «Свят. Свят. Не имею с ними ничего общего, а прежняя дружба была только против фокусника господина Ва-Банкова».

Оказалось, однако, что и однокрасочные не забыли его измены. Глядели на него, как герои взятия Бастилии на трактирщика, пожалевшего пустой бочонок для сооружения баррикады на Елисейских полях.

Во всяком случае, именно так почудилось новому участнику очереди по тому, как его дружно и не слишком лицеприятно встретили. Не прежними дружескими криками, не яростными от переизбытка чувств, тычками и затрещинами, а подозрительно вежливо и внимательно. Как мыло может встретиться с веревкой.

Пришлось объясняться и по существу, и не по делу. В свогю очередь, услышав рассказ красноречивого оратора, каким всегда был и оставался по сей день, месье Макароухий, о его грядущей великой миссии новой и судьбоносной помощи несчастным островитянам, некоторые товарищи даже вывернули карманы. После чего, нисколько не скупясь, щедро наполнили личными подаяниями достаточно вместительный для этой цели липовый короб шамана.

И когда тот добрался до стоящего впереди Жреца, ему уже можно было не на словах, а на деле хвастаться перед коллегой своей будущей щедростью.

С этой целью, будто ненароком, шаман оступился. Рассыпав при этом своем созерцателе, прямо на каменный пол башни, кое-что из только что полученных безвозмездно презентов однокрасочных.

Тут же обратился и за помощью.

— Помоги, Жрец, собрать подарки, — заявил мсье. — Детям везу!

И горделиво добавил:

— Взрослым — тоже!

Иначе не мог поступить. Так как увидел, что вместе с прочим добром Жрец поднимал с пола и бросал в его короб, заветные на всех континентах и частях света, пачки контрацептивов. Из коих каждый был надежно упакован в красноречивую обертку с яркой молодухой, пожертвовавшей свою одежду голодающим безработным обеих Америк и заманчивой надписью мелкими буквами вокруг ее достаточно крупных для холостого мужчины форм — «Анти-СПИД».

Разговор продолжился после того, как с пола подняли все до последнего противозачаточного средства.

— А я вот маслицем разжился для братьев по племени! — внешне вполне простодушно, но с далеко идущими планами, объявил Жрец. — Терновым.

Он счастливо улыбнулся:

— Намажусь им вместо одевания колючего венца. Когда поведаю островитянам о гонениях, устроенных в столице на их самозабвенных Жрецов.

При этом, во время начавшегося откровенного разговора месье Макароноухий неустанно шевелил собственным «серым веществом», глубоко запрятанным под кудрявую причёску островитянина с неизменным оселедцем из нечесаных с рождения волос.

Только делал это он вовсе не для достойного продолжения столь интересного и полезного им обоим диалога с коллегой. Ему хотелось немедленно повторить перед другими столь удачный фокус с просыпавшимися презервативами.

— Кого бы еще щедростью удивить? — себе под нос прошептал он, оглядываясь по сторонам. Так как именно это, внезапно вспомнившееся качество и должно было поспособствовать в допуске на спецрейс, везущий на истомившийся в ожидании помощи Богатый остров бесхозные «данайцы».

Однако и соперники не дремали.