Пришелец

Тинга не только слышала шум, топот и радостные крики гардаров за дощатой перегородкой, отделявшей загон с женщинами и детьми от остальной палубы. Она видела большую белую птицу, кружившую над мачтами на неподвижных, широко раскинутых крыльях. Когда мешок с покойником скользнул в воду, птица сложила крылья, упала вниз где-то далеко за кормой, но вскоре опять показалась в небе и опустилась на вершину мачты, заглатывая рыбу широко раскрытым клювом. Она сидела прямо над косматой неподвижной головой Уни и широко расправленными крыльями заслоняла отшельника от палящего полуденного солнца. Но тут за перегородкой опять послышался шум, и Тинга снова приникла к щели, переполняемая любопытством и какой-то странной литой тяжестью. Она мельком успела подумать, что если бы она была пустым кувшином, то сейчас чувствовала бы себя так, как если бы кто-то быстрой струей налил в нее воды до самых глаз, отчего и глаза ее вдруг стали видеть то, на что она раньше никогда не обращала внимания. Она увидела, как высокий мускулистый человек, поднявшийся из трюма на палубу в сопровождении двух гардаров, сдвинул со лба на самые брови широкий кожаный ремень, перехватывавший его длинные спутанные волосы, а затем чуть отогнул край ремня, образовав над глазами нечто вроде узкого козырька, положившего на глубоко посаженные глаза неровную полоску прозрачной синеватой тени. Гардары, сопровождавшие его, закрыли дощатую крышку люка и отошли к основанию мачты, не сводя с человека острых внимательных глаз и протягивая к нему кривые сучки с черными дырочками на концах. Тинга увидела Нормана, бледного рыжеволосого человека в просторной красной рубашке с короткими широкими рукавами, окантованными блестящей черной лентой. Норман разложил на крышке люка ряд предметов, одни из которых были знакомы Тинге, другие — нет. Она увидела свернутую в кольцо пращу, три коротких копья с разными наконечниками, длинный прямой клинок из блестящего, как рыбья чешуя, камня, такой же клинок покороче, трехзубый гарпун, дубину с оставленными на толстом конце сучками и брошенную комом сеть с крупными ячеями. Человек в кожаном ремешке, на котором Тинга заметила несколько насечек в виде вороньих следов, склонился над этим рядом и, стоя спиной к мачте, стал неторопливо перебирать копья и клинки жилистыми узловатыми пальцами. Выбрав короткое копье с широким плоским наконечником, он попробовал переломить его о колено, а когда это ему не удалось, перехватил древко посередине и, резко крутнувшись на месте, на треть вогнал наконечник в толстый ствол мачты над головой одного из гардаров. Короткий кривой сучок в руке гардара мгновенно взорвался острой вспышкой огня и дыма, человек в кожаном ремешке упал на руки, Тинга отпрянула от щели, услышав сухой треск доски у самого уха и почувствовав во лбу резкий укол щепки. Она провела рукой по лбу, посмотрела на ладонь и увидела кровь. В доске зияла круглая дыра с расщепленными краями и, припав к ней глазом, Тинга увидела, как человек в повязке вскочил на ноги и стал плавно пятиться спиной к лошадиному загону, выставив перед собой ладони с собранными в комок, на манер рысьих лап, пальцами. Обрывки волчьей шкуры свисали с его широких костлявых плеч, когтистые лапы были завязаны на груди мертвым двойным узлом, пояс окружала широкая черная полоса с кольцом в боку, и из-под нее тоже падали почти до колен свалявшиеся пожелтевшие волчьи хвосты.

Бэрг очнулся от короткого резкого треска над самым ухом, встряхнул головой, провел ладонью по лбу и нащупал между бровями острую короткую щепку. По переносице сбежала и запуталась в усах теплая струйка, и Бэрг почуял запах крови, своей крови. Он услышал над головой резкий повелительный окрик, затем кто-то с силой топнул по палубе острым каблуком и назвал имя Эрниха. Люк распахнулся, и из широкого ослепительного проема послышался голос Нормана: «Эрних!»

— Иду! — коротко отозвался тот и поднялся на палубу. Люк за ним опять захлопнулся, и гребцы остались в сумрачном трюме, освещенном лишь рассеянными пятнами света из круглых отверстий для весел.

Глава четвертая БУНТ