Приручить единорога (Странное предложение)

Солнце уже склонялось к горизонту, и яркая лазурь неба приобрела туманный, серо-голубой оттенок, но до вечера было еще далеко. В воздухе плыли сладкие осенние ароматы, а ветер почти совсем успокоился, и Жанна не торопилась уходить.

За спиной Жанны зашуршали листья под чьими-то твердыми шагами. «Должно быть, это Джоди — пришел проверить, как я здесь», — сонно подумала она.

— Я в порядке, Джоди, — сказала она, не оборачиваясь, и внезапно почувствовала на своем плече чью-то тяжелую руку.

— Это не Джоди, — послышался голос Сэнтина. — Это я. Где бы ты ни была, я всегда буду приходить за тобой.

От его прикосновения, от нахлынувшей на нее неистовой радости Жанна затрепетала и напряглась, стараясь сдержать дрожь. Потом она медленно расслабилась и подняла глаза, чтобы взглянуть на стоявшего рядом с ней Сэнтина.

— Всегда — это очень-очень долго, — сказала она серьезно. — Я только что думала об этом, и…

Она замолчала. Ее первоначальное удивление быстро прошло, и теперь Жанне казалось только правильным, что Раф оказался рядом с нею в этом месте и в этот час.

— Еще бы… — мрачно согласился Сэнтин и обошел кругом валуна, чтобы встать перед ней. Здесь, на этом осеннем холме, где природа, казалось, все еще сохраняла свою первозданную красоту, он должен был бы выглядеть и чувствовать себя совершенно чужеродным в своем синем деловом костюме, накрахмаленной сорочке и строгом галстуке, рассеянно подумала Жанна. Несмотря на это, Сэнтин, казалось, ощущал себя также свободно и непринужденно, словно он находился в библиотеке в своем замке. «Должно быть, это характер», — решила Жанна. Характер, который не скроешь никакими портновскими ухищрениями. Дикий, первобытный характер, такой же независимый, как у нее, и такой же чувствительный, такой же тонкий, уязвимый к любым внешним воздействиям.

Словно прочтя ее мысли, Сэнтин опустился перед ней на колени и взял ее руки в свои.

— Мне пришлось долго уговаривать твоего друга Джоди, прежде чем он согласился сказать мне, где ты и что делаешь, — сказал он. Взгляд Сэнтина был теплым и внимательным, и Жанна впервые без страха посмотрела ему в глаза.

— Всегда… — повторил Сэнтин. — Я тоже долго размышлял над этим словом, Жанна. И я никогда не употребляю его без достаточного повода.

Его глаза впились в нее, и, прежде чем Жанна отвела взгляд, она успела почувствовать, как у нее перехватывает дыхание, а внутри растекаются волны знакомого жара.

— Ты выглядишь усталым, — сказала она встревоженно. На самом деле Сэнтин выглядел гораздо хуже. Сегодня в нем не было ничего мальчишеского. Под лихорадочно блестящими глазами залегли траурные тени, а возле губ четко обозначились глубокие складки. Они делали его даже старше, и Жанне пришлось напомнить себе, что ему всего тридцать девять.

— А ты выглядишь очень спокойной, — сказал он. — И цельной. В мире с собой и со всем окружающим. Плоть от плоти того, что тебя окружает, Вот незадача-то… Представь себе, я мчусь через полстраны, чтобы успокоить и утешить тебя, и обнаруживаю, что ты не нуждаешься во мне, Покахонтас. Это, знаешь ли, не вдохновляет…

Жанна снова подняла взгляд, чтобы посмотреть на него, и ее руки машинально стиснули пальцы Сэнтина.

— Ты нужен мне, — сказала она тихо. — Вчера вечером я пыталась дозвониться до тебя, но Стокли сказал, что ты уехал в Сан-Франциско. И я подумала, что ты все еще сердишься.

Сэнтин покачал головой.

— Я улетел в такой спешке, что позабыл предупредить Стокли, чтобы он обязательно связал тебя со мной, если ты позвонишь. — Он нахмурился. — Но почему, черт побери, ты не оставила свой номер? Когда я вспомнил, что ты можешь позвонить, я связался с замком, но было уже поздно. Телефон твоей фермы не зарегистрирован ни в одном справочнике, и Доусону потребовалось полдня, чтобы расколоть телефонную компанию и заставить их разыскать его. Но к этому времени я был уже так занят, что на звонки уже не было времени.

— У тебя неприятности в Токио? — спросила Жанна, испытывая что-то вроде ревности. — Забастовка, да?

— Да, что-то вроде того, — уклончиво ответил Раф. — Только предмет моих переговоров был более деликатным.

— Собрался проглотить еще одну компанию? — спросила Жанна, которой стало смешно. Вот уж точно, эти мужчины совершенно неисправимы! — Когда об этом можно будет прочесть в газетах?

— Я надеюсь, что слияние пройдет с обоюдного согласия и к полному удовлетворению обеих сторон, — торжественно ответил Сэнтин, и его темные глаза лукаво сверкнули. — И, уверяю тебя, тебе не придется читать об этом в газетах!

Его взгляд упал на ее руки, которые он продолжал удерживать.