Приручи меня, если сможешь

Сына нет, и вряд ли после всего он у меня когда-то будет. Врачи не давали утешительных прогнозов. Все на хрен коту под хвост. И она на грани. Я лично разорву ту тварь, которая зацепила мою семью. Но на повестке дня у меня похороны, а потом расплата с тем, кто заказал моего друга Сагалова. Ему не уйти от наказания, и если не правосудие восторжествует, то мое личное возмездие будет страшным.

— Возвращайся, мы тебя любим.

Я больше не могу здесь находиться. Не могу смотреть на свою девочку и видеть изможденное лицо. Я должен к ее возвращению прийти в себя и подставить сильное плечо. А сейчас я сам разбит.

Вхожу в дом. На пороге встречает Тамара Петровна.

— Жив, не помру, — обнимаю женщину и целую ее в висок, — прорвёмся. Где сын? Как у вас дела?

— Илья со своей няней, — улыбнулась Тамара Петровна, — играют в гостиной. Она наше спасение.

— Кто ее рекомендовал? Ей можно доверять и сколько ей лет?

— Моя соседка, очень хорошая девочка, под мою личную ответственность взяли. И она отлично справляется, Илюшенька сразу к ней пошёл на контакт и перестал страдать и требовать маму ежеминутно. Он так страшно плакал, когда с Анастасией Викторовной приключилось…

Женщина задыхается и всхлипывает.

— Сколько ей лет? У нее есть собственные дети?

— Двадцать один. У неё двое младших братьев и она занимается этим с шестнадцати, у нее хорошие рекомендации.

— Я, конечно, не сомневаюсь в ваших талантах, но в двадцать один присматривать за детьми, вы меня извините. На какое агентство она работает?

— Вартан Самвелович, все взрослеют по-разному, и этой девочке, как и вашей жене, пришлось повзрослеть рано. Не помню агентство, но она предоставит все данные по запросу. Я никогда бы не доверила лишь бы кому малыша, это большая удача, что она была свободна, а не занята в другой семье.

— Извините, сорвался. Знакомьте с нашей няней, — тру глаза, — а потом кофе и свежий костюм, мне к двум на похороны.

— Все поняла, — кивает женщина и ведёт в детскую.

Там перед глазами открывается чудная картина. На полу коврик малого, раскраска для рисования пальчиками, краски. Илья, весь перепачканный, довольно хохочет, а перепачканная, как и он, в красках мелкая стройная девчонка с длинными каштановыми волосами играет с ним в ку-ку.

— Вартан Самвелович, — обращаюсь с порога и вижу реакцию сына, он срывается с места и летит ко мне, влипает в ноги и верещит.

— Папа!

Не могу его поднять, боюсь, что не удержу, ещё не так силен. Присаживаюсь и обнимаю парня одной рукой, целую.

— Как дела? Чем был занят? Тебя не обижают?

— Тетя, — довольно хвастается новым словом и показывает пальчикам на свою новую няню.

— Здравствуйте, Вартан Самвелович, — вежливо говорит девчонка, — мы делали всё согласно инструкциям, оставленным вашей женой. Кушали, спали, гуляли, играли в развивающие игры. Всё по режиму Анастасии Викторовны.

— Что вы будете делать, когда ребенок подавится? — без лишних па бросаю девчонке.

Какая на хрен няня? Ей ещё нужно в куклы играть! Я должен искать няню со стажем.

Тут же садится ровно, хмурит брови.

— Окажу первую помощь. Положу на свою руку на животик вертикально, чтоб голова была ниже спины, похлопаю между лопатками.

— Хоть что-то запомнила, это радует. Значит, не безнадёжная. Звать как?

— У меня медицинское образование, я медсестра, — отвечает с достоинством. — Любовь, Вартан Самвелович.

— Не буду вам мешать, у меня есть важные дела, отвлеките сына.

— Конечно, — кивает вежливо, поднимается на ноги.

Совсем невысокая и миниатюрная.

Подходит, берёт Илью на руки, тот радостно заливает к ней, обнимая ручками шею, как он часто обнимает Стасю.

Я больше стараюсь не пересекаться с сыном, не хочу смотреть ему в глаза и отвечать на вопрос, а где же мама. Не сегодня. Сборы были утомительными, сложными. Федор вез на кладбище и не трогал меня. Гурам несколько раз пытался позвонить, но я игнорировал, поэтому друг общался с Федором.

— Все собрались? — смотрю на парней, а вот в сторону друга, лежащего в гробу, не могу.

Слишком тяжело. Он поймал то, что я должен был.

Мужчины кивают, переглядываются, Гура оказывается рядом. Настроение угнетающее. Прощаться всегда сложно. Особенно с хорошими людьми. Особенно, когда их жизнь прерывается не по их воле.

Гурам кладёт ладонь мне на плечо, когда всё закончилось, и спрашивает:

— Ты домой или в больницу?

— Бухать, — бросаю обессилено.

— Дружище, в таком деле я тебя бросить просто не могу, — невесело усмехается Гура, и мы идём к машине и едем в бар.

Там занимаем уединенный столик и поднимаем первую рюмку за Беху…

Очнулся от того, что больно и хреново.

— Какого черта, Гура, руку отпусти.

Сваливаюсь на спину и не хочу открывать глаза. Рядом какая-то возня. На ухо сын сопит.

— К маме иди, пацан, папаша твой — скотина.

Незнакомый женский голос умоляюще просит:

— Илья, иди ко мне, мальчик.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍- Неть, папа! — требовательно говорит пацан.

Я вспоминаю резко и болезненно. Как я дома оказался.