Приручи, если сможешь

Не оглядываясь, быстрым шагом направилась к краю поляны, в лес, обхватив себя руками. Нет, не буду реветь из-за тех, кто этого не достоин. Не буду, я сказала. Черт, и зачем Логинов полез в душу, мог же обойтись моим первым ответом. Я остановилась, судорожно вздыхая и кусая губы, запрокинув голову и глядя на темный потолок листвы над головой. Звезд почти не видно, только иногда какая-нибудь особо яркая мелькнет между листьев. И тишина. Такая, какой в городе не бывает никогда, насыщенная, плотная и наполненная шорохами, потрескиванием, шуршанием и шумом воды. На кой я опять позволила себе расклеиться всего лишь из-за пары вопросов? Ведь не любила Антона, это я уже давно поняла, и на самом деле, скорее рада, что помолвка таким неожиданным образом сорвалась.

Сильные руки вдруг обвились вокруг талии, притянули, прижимая к горячему телу — Логинов двигался абсолютно бесшумно, ни одна веточка не треснула под его ногой. Я дернулась было, выныривая из того мутного болота, куда утянул экскурс в прошлое, но… Конечно, кто меня отпустит. Шею пощекотало дыхание, и по коже веером разбежались мурашки, всколыхнув волнение, и сердце заколотилось раза в два быстрее. Я даже не заметила, как желание пореветь всласть, жалея себя, куда-то улетучилось. И вместо него появились другие, странные и не совсем понятные.

— Глупая, радуйся, что этот ненужный человек не задержался в твоей жизни, — шепнул непривычно ласково Логинов, и его губы прошлись по моей щеке. — Не стоит плакать из-за такого ничтожества…

— Это была моя мать, — собственный спокойный голос несказанно удивил, как и то, что кома в горле больше не было. — Она сказала, что сделала это ради меня, проверяла его. Тогда я ушла из дома и больше туда не вернулась.

— Вот и молодец, — уверенно заявили мне на ухо, и — внезапно напряжение ушло.

Я чуть ли не физически ощутила, как распрямляется невидимая пружина, и хотя до прощения было далеко, обида исчезла. Как гной из раны. Еще болело немного, но вскоре и это пройдет. Что же до Антона… И правда, зачем ненавидеть того, кто этого недостоин? И уж тем более, из-за него ставить на себе крест? Пусть лучше будет разочарование, это вернее. А для начала, неплохо бы признать, что стоять здесь в объятиях Логинова и слышать спиной размеренный, сильный стук его сердца мне очень даже нравится. Вопреки всем страхам и опасениям, крепко засевшим в душе. И да, вот прямо сейчас мне хотелось, чтобы он поцеловал меня. Только я же совсем не имею опыта общения с мужчинами, и не представляю, как… как дать понять…

Роман не разжимал рук, а я не пыталась выбраться. Его дыхание шевелило пряди около уха, и вдруг почувствовала легкое прикосновение чуть ниже, на шее. Чутко прислушалась к ощущениям и поняла — приятно. Захотелось откинуть голову, прикрыть глаза и позволить… Сердце мячиком ухнуло в живот, едва представила, что стоит совсем немного повернуться, и мои смелые желания осуществятся прямо сейчас. Страх, настороженность, недоверие — все куда-то ушло, притаилось в глубине, капитулировав под могучим напором совсем других чувств. И, кажется, Логинов отлично это все уловил. Вроде, он говорил там что-то насчет своей восприимчивости к эмоциям?.. Ладонь Романа легла на мою щеку, мягко повернув голову, и его губы накрыли мои, прерывая поток сумбурных мыслей.

Прикосновение было очень нежным, осторожным, я бы сказала, и вместе с тем уверенным. Он придерживал, не давая отвернуться, однако откуда-то я знала, что если бы не захотела, Логинов отпустил. Волнение лизнуло изнутри огненным языком, по телу прошла дрожь, и под ласковыми, настойчивыми поглаживаниями языка я сдалась окончательно, приоткрыв рот. Сама не поняла, как вцепилась в плечо Романа, потому что коленки подгибались, волны жара и холода попеременно окатывали от макушки до пяток. Меня пробовали на вкус, вдумчиво изучали, и я снова не заметила, как втянулась в приятный процесс, пытаясь отвечать, пусть и не совсем умело. Но мне хотелось. Точно так же целовать, уплывать на волнах новых, непривычных эмоций и не думать ни о чем. Как мы опустились на землю, тоже не отследила, просто вдруг оказалась почти лежащей на руках у Логинова, а его пальцы поглаживали ключицу в вырезе рубашки, заставляя кожу вспыхивать огненными искорками. Сердце стучало все быстрее, кровь шумела в ушах, и внизу живота появилась странная, горячая тяжесть.

Ладонь Романа переместилась на мою грудь, мягко погладила, и до меня не сразу дошло происходящее, а когда все же дошло, подняв целый вихрь из обрывков мыслей и сумбурных эмоций, Логинов отстранился первый. Уставился на меня тяжелым взглядом, окунул в расплавленное золото радужки, и я задохнулась от непонятного восторга и предвкушения чего-то…

— Иди в палатку, Элис, — хрипло произнес Роман и отвернулся, поднявшись вместе со мной и придерживая за талию. — Я сейчас вернусь, — и подтолкнув к лагерю, скрылся в темноте.