Принципы истории

Так слились воедино личная неприязнь автора к некоторым знакам, революционная неприязнь к своему дореволюционному прошлому всего народа, тупиковость и вневременность самой мистической стихии. И все же хочется еще раз повторить: именно мистическая первая фаза заваривает тот бульон, в котором произрастает будущее. Причем не столько даже ближайшее будущее (2 и 3 фазы), сколько будущее далекое, чудесное, то есть четвертая имперская фаза и следующие за ней долгие фазы какого-нибудь стабильного ритма, восточного или западного. А потому есть смысл из первой фазы сразу перекинуться в четвертую фазу. Одна беда - четвертая фаза в последнем имперском цикле еще не случилась, а потому приходится еще дальше отступить в прошлое и пронаблюдать чудеса четвертой фазы Третьей России, благословенных времен Екатерины II Великой.

1995, "З" № 33, "Театральная жизнь"

Вы заметили, как часто в разговорах о политике, да и обо всей сегодняшней жизни стали использоваться слова " спектакль", "театр", "сцена"' и т.д.? То говорят, что мы играем в демократию, то в патриотизм, то изображаем действо под названием Смутное время, то рубим окно в Европу на манер Петра I. Опереточные путчи, драматические штурмы, театральные выборы...

Раньше было хуже: больше крови, меньше еды, и уж совсем никакой свободы. Однако никто ничего не замечал или делал вид, что все нормально. Теперь все на виду, все мы на сцене. Что не заметит телевидение, то опишут в газетах, а потому можно оставить суровую сдержанность былых времен и заламывать руки по каждому поводу. Впрочем, театр - штука многообразная. И в любой момент вместо рыданий могут начаться танцы и песнопения.

Итак, спектакль длиной в 36 лет начался, исполнители мы все, зрители весь мир, в первую очередь Европа (будут аплодировать, частично от не оправдавшихся страхов) и Америка (будут свистеть от не оправдавшихся надежд на свою гегемонию). Пока спектакль находится в стадии рассаживания по местам, шуршания бумажками и покашливания, а потому обратимся к аналогичному спектаклю 230-летней давности.

Безусловно, это были блестящие времена (1761-1797), и блеск их, как и положено четвертым фазам, был избыточный, не подкрепленный общемировой расстановкой сил. Изумительно бескровный переворот (1762) с массой картинных жестов, невероятные военные победы, съедение Польши на глазах завороженной Европы, казнь Пугачева и т.д. Каждый выбирал себе роль по душе: Екатерина играла роль просвещенного монарха (друга Вольтера), Радищев играл роль революционера (очень хвалил Вашингтона), Пугачев играл роль царя Петра, Потемкин строил деревни и мнил себя великим полководцем.

Ну, а для структурного гороскопа самое главное заключалось в том, что в этой театральной жизни заглавные роли должны были играть логические знаки (Петух, Бык, Змея). Причем, как мы с вами договорились, главенствует все же открытый знак, то есть Петух, будь он хоть сто раз инфантильным и ни на что не годным в реальной жизни знаком. В конце концов, его дело прокукарекать, а там хоть и не рассветай. Памятуя о том, что это 144-летие (1653-1797) посвящено было военным проблемам, стоит в первую очередь искать военную гениальность. С этим все в порядке: гениальный Петр Румянцев (Задунайский) (1725-1796), блистательный Алексей Орлов (Чесменский) (1737-1808), адмирал Григорий Спиридов (1713-1790) - все Змеи; создатель черноморского флота Федор Ушаков (1745-1817), будущий победитель Наполеона Михаил Кутузов (1745-181З), подавивший пугачевщину генерал-аншеф Петр Панин (1721-1789) все Быки. Однако над всеми этими великими и не очень стоит величайший Александр Суворов (1729-1800), может быть, во всей прошлой и будущей истории не имеющий себе равных. Разумеется, Суворов родился в год Петуха (по уточненным данным "Военно-исторического журнала").

Политическая мощь тогдашней России связана с именем Екатерины II (1729-1796). Она тоже Петух, но в женском варианте, а стало быть, знак волевой, а не логический. Должен был быть у нее предтеча, учитель, подготовивший ее к наступлению петушиного времени. Конечно же, это Алексей Бестужев-Рюмин (1693-1766) (в "Гардемаринах" его играет Евстигнеев). В аппаратные времена Елизаветы он приближал новые времена, как Андрей Сахаров (1921-1989) нашу и свою победу в 1989 году. Оба они работали на старую власть, один канцлером, другой создателем бомбы, оба были сосланы, оба воспитали новую власть.