Читаем Принципы истории полностью

(По распространенному мнению тремя величайшими балетмейстерами XX века были Фокин, Голейзовский, Баланчин, все родившиеся в годы Дракона -1880, 1892, 1904).

Еще одно уникальное явление той фазы из мира музыки - это творчество композитора Николая Pимскoгo-Kopсaковa (1844-1908). Дело в том, что Дракон - это единственный из 12 знаков, который не дал ни одного великого композитора... кроме Римского-Корсакова (если, конечно, не считать великим автора "Марсельезы" Руже де Лиля). Удивительное дело, Драконы исключительно поэтические натуры, умеющие улавливать музыку времени, писать небесные стихи, никак не обделенные слухом (именно Драконы дали ряд выдающихся музыкантов-виртуозов), и вдруг такой прокол. Ну, как бы там ни было, Римский-Корсаков закрыл эту пустоту, а расцвет его творчества пришелся именно на 12-летие Дракона (1893-1905) ("Садко", "Ночь перед рождеством" и т.д.).

Заканчивая тему музыки, стоит сказать, что символом эпохи стала "Могучая кучка", содружество композиторов, сложившееся еще до наступления имперского цикла и как бы предвещавшие его начало. Лидером этого кружка был Милий Балакирев (1836-1910), по знаку Обезьяна. Название же кружку дал другой представитель данного знака - Владимир Стасов (1824-1906). Само название удивительно обезьянье, ведь знак второго возраста ощущает себя очень маленьким, но очень сильным - эдакий могучий карапуз, могучая кучка. Это, в общем-то, дурацкое название очень хорошо характеризует всю эпоху: уже появилась в крови народа имперская мощь, но прорваться наружу она может пока только у кучки провидцев-мистиков, оставляя, впрочем, и их в неведении о смысле будущего взрыва. Собственно, кучкисты и боролись за возрождение национального духа, национальной мощи...

Тот же самый Владимир Стасов был идеологом товарищества передвижников в живописи. Идеи были все те же, и знаки оказались все теми же. Хотя и зародилось передвижничество внутри логической идеологии (1870), однако мощь набрало в мистические времена и отразило свой мистический гороскоп. Фигурами крупного калибра были Илья Репин (1844-1930) ("Бурлаки на Волге", "Не ждали", "Иван Грозный и сын его Иван"), Виктор Васнецов (1848-1926) ("Богатыри", "Аленушка"). За ними следовали Василий Суриков (1848-1916) ("Боярыня Морозова"), Василий Поленов (1844-1927) ("Христос и грешница"), Иван Шишкин (1832-1898) ("Утро в сосновом лесу"), Исаак Левитан (1860-1900), а также Илларион Прянишников, Константин Савицкий, Аполлинарий Васнецов, Сергей Иванов и другие. Картины их с виду реалистические, вернее сверхреалистические, однако, благодаря своим мистическим свойствам, вошли в некий замкнутый круг времени. И вместо того чтобы служить музейно-интимному общению со зрителем (нет искусства более личностного, чем живопись), стали неким навязчивым сном нации, размножившись в тысячах дешевых копий. (За Репиным, кстати, еще и числится мистическая способность писать портреты тех, кому скоро приходит пора отправляться на тот свет).

Заканчивая тему живописи, хотелось бы, во-первых, сказать, что живопись во времена отсутствия кино и слабого развития фотографии была, конечно, гораздо более значимой сферой, чем сейчас, а во-вторых, назвать имя, может быть, самого грандиозного и невероятного художника России Михаила Врубеля (1856-1910), творившего практически лишь в тех же рамках 12-летия Дракона.

Вернемся к политике и поищем там вождей-мистиков. Кроме Николая II стоит вспомнить одного из отцов российской социал-демократии Георгия Плеханова (1856-1918), авторитет которого среди революционеров был весьма высок. Другим зловещим символом своего времени стал Гришка Распутин (1872-1916).

Ну, а главный парадокс 36-летия заключается в том, что, даже принадлежа к центральным знакам времени, мистики не стали любимы народом. Пожалуй, лишь Крыса с некоторыми оговорками может считаться русским знаком. Дракон же и особенно Обезьяна так и не получили народного одобрения, того, что называют родством душ. Так что все 36 лет Россия мучалась от несоответствия самой себе, и лишь 1917 год жесткой рукой вернул ее к более привычной ситуации. Так что, вспоминая те времена, не стоит о них сожалеть: могучей тогда была лишь маленькая кучка людей. В четвертой фазе имперского цикла (1989-2025) могучей станет вся страна.

ххх

Перейти на страницу:

Похожие книги

100 великих интриг
100 великих интриг

Нередко политические интриги становятся главными двигателями истории. Заговоры, покушения, провокации, аресты, казни, бунты и военные перевороты – все эти события могут составлять только часть одной, хитро спланированной, интриги, начинавшейся с короткой записки, вовремя произнесенной фразы или многозначительного молчания во время важной беседы царствующих особ и закончившейся грандиозным сломом целой эпохи.Суд над Сократом, заговор Катилины, Цезарь и Клеопатра, интриги Мессалины, мрачная слава Старца Горы, заговор Пацци, Варфоломеевская ночь, убийство Валленштейна, таинственная смерть Людвига Баварского, загадки Нюрнбергского процесса… Об этом и многом другом рассказывает очередная книга серии.

Виктор Николаевич Еремин

Биографии и Мемуары / История / Энциклопедии / Образование и наука / Словари и Энциклопедии
1917 год. Распад
1917 год. Распад

Фундаментальный труд российского историка О. Р. Айрапетова об участии Российской империи в Первой мировой войне является попыткой объединить анализ внешней, военной, внутренней и экономической политики Российской империи в 1914–1917 годов (до Февральской революции 1917 г.) с учетом предвоенного периода, особенности которого предопределили развитие и формы внешне– и внутриполитических конфликтов в погибшей в 1917 году стране.В четвертом, заключительном томе "1917. Распад" повествуется о взаимосвязи военных и революционных событий в России начала XX века, анализируются результаты свержения монархии и прихода к власти большевиков, повлиявшие на исход и последствия войны.

Олег Рудольфович Айрапетов

Военная документалистика и аналитика / История / Военная документалистика / Образование и наука / Документальное