Принцип упреждающего удара

Резкий звук вывел меня из оцепенения. По ощущениям прошла лишь пара секунд, но помещение вокруг кишело панцирями в тяжелой боевой броне. Они сновали между кубами, явно недоумевая, куда мог деться сбежавший пленник. Не дожидаясь, когда меня обнаружат, я запустил код активации, введя в панель доступа личный номер штурмовика. Надеялся, что СИЗБЕ захвачен раньше, чем меня успели удалить из базы. Дисплей мигнул, и через мгновение на нем появилось мое имя и фотография. Есть! Броня еле слышно загудела, просыпаясь, перед глазами замелькали характеристики данных и доступные опции. Я выбрал боевой режим, влез в эндоскелет, и одним движением поднял СИЗБЕ с колен. Панцири отреагировали сразу, открыв по мне шквальный огонь и сжимая вокруг брони тесное кольцо. Я дождался, когда они подойдут ближе, и активировал Штурмовой Молот. Кулак СИЗБЕ трансформировался в огромную кувалду, которую я со злобной радостью обрушил на роатанцев. Бил так, словно каждым ударом хотел отомстить им за эти пятнадцать лет, словно каждая смерть могла что-то изменить лично для меня. И не сразу поймал момент, когда врагов уже не осталось. Молот с тяжелым свистом рассек воздух, и я увидел, что остался один.

Боль усилилась, я ослабил ремни безопасности, поддерживающие тело в эндоскелете брони, и медленно направился к выходу в коридор. Обернулся и еще раз оглядел помещение. Зеркальные камеры в основном располагались слева от статуи, которая, лишившись массивной фигуры СИЗБЕ, сама стала казаться меньше. И из них, если я правильно понял замысел роатанцев, хорошо просматривалась та ее часть, где в униженной позе склонился воин Керасса. Я посчитал кубы и присвистнул. Шестеро керассцев – сила, с которой нелегко справиться даже такой броне, как моя. Комки неистовой дикой ярости, воители мира Керасс вели многочисленные сражения друг с другом и со всеми, с кем не могли договориться. К человечеству они относились с откровенной враждебностью, считая людей полностью прогнувшимися под нормы межгалактической морали. И с недавних пор я в чем-то был с ними согласен. Что ж, будем надеяться, в их системе ценностей есть место для древнего тезиса «Враг моего врага – мой друг».

Морщась от невыносимой боли под ребрами, я вернулся к телу охранника и подобрал зеркальную пластину. Ухватил тощую лемурью лапу, без усилия оторвал и поплелся к ближайшей камере с керассцем. Направил пластину на стену куба и, едва отражения соприкоснулись, прочертил лапой роатанца вертикальную линию снизу вверх. Дверь открылась. В первые секунды мне казалось, что камера пуста, а потом с потолка на меня прыгнул огромный керассец. Защищаясь, я инстинктивно вскинул руку, и он всем телом ударился о броню. Упал на спину, но тут же вскочил и растерянно моргая уставился на меня. Я видел, что он сильно травмирован: две нижние руки сломаны, чешуйчатый хвост лишен шипов и ободран. Вытащив из кармана свой старый переводчик, я открыл броню и бросил его керассцу. Тот осторожно приблизился к упавшей на зеркальный пол капле, поднял и вставил в ухо.

– Давай свалим отсюда, – просто сказал я.

Силы стремительно кончались, к горлу подкатывала тошнота. Керассец внимательно оглядел меня и, задержав взгляд на окровавленной ткани комбинезона, кивнул. Он успел отойти от куба всего на пару шагов, когда из коридора послышался многочисленный топот ног. На нас шли боевые отряды роатанцев.

Керассец ощетинился. Мощные лапы напряглись и подогнулись, он приготовился к прыжку. А я уже шел к следующему кубу. Когда разъяренные панцири влетели в зал, их уже ждали трое зубастых шестилапых ящеров в боевых стойках. И вскоре к ним присоединился четвертый. Передав карту и лапу роатанца последнему пленнику, я вклинился в гущу сражения и уложил молотом сразу пятерых панцирей, чем заслужил одобрительное рычание керассцев. Но разделить их радость не смог, в глазах померк свет, ноги подогнулись, и я начал оседать на пол. Двое керассцев метнулись ко мне и, поднырнув под СИЗБЕ, вернули броню в вертикальное положение. Собрав последние силы, я прохрипел слова благодарности. Один из ящеров оскалил зубастый рот и, поднеся морду к шлему, негромко прошипел:

– От имени Керасса мы благодарим тебя за освобождение, человек. И знай, что этот жест послужит залогом крепкой дружбы, если кому-нибудь из нас удастся выжить в этой битве. Теперь уходи отсюда, а мы покажем подлому народу Роатана, что значит бросать вызов расе Серой Туманности.