Принцесса и пума

"You nearly spoilt my shot when you yelled.	- Вы чуть не испортили мне выстрела своим криком.
Did you hurt your head when you fell?"	Вы не ушибли себе голову, когда упали?
"Oh, no," said Givens, quietly; "that didn't hurt."	- О нет, - спокойно ответил Г ивнс. - Это-то было совсем не больно.
He stooped ignominiously and dragged his best Stetson hat from under the beast.	Он нагнулся, придавленный стыдом, и вытащил из-под зверя свою прекрасную шляпу.
It was crushed and wrinkled to a fine comedy effect.	Она была так смята и истерзана, словно ее специально готовили для комического номера.
Then he knelt down and softly stroked the fierce, open-jawed head of the dead lion.	Потом он стал на колени и нежно погладил свирепую, с открытой пастью голову мертвого льва.
"Poor old Bill!" he exclaimed mournfully.	- Бедный старый Билл! - горестно воскликнул он.
"What's that?" asked Josefa, sharply.	- Что такое? - резко спросила Жозефа.
"Of course you didn't know, Miss Josefa," said Givens, with an air of one allowing magnanimity to triumph over grief.	- Вы, конечно, не знали, мисс Жозефа, - сказал Г ивнс с видом человека, в сердце которого великодушие берет верх над горем.
"Nobody can blame you.	- Вы не виноваты.
I tried to save him, but I couldn't let you know in time."	Я пытался спасти его, но не успел предупредить вас.
"Save who?"	- Кого спасти?
"Why, Bill.	- Да Билла.
I've been looking for him all day.	Я весь день искал его.
You see, he's been our camp pet for two years.	Ведь он два года был общим любимцем у нас в лагере.
Poor old fellow, he wouldn't have hurt a cottontail rabbit.	Бедный старик! Он бы и кролика не обидел.
It'll break the boys all up when they hear about it.	Ребята просто с ума сойдут, когда услышат.
But you couldn't tell, of course, that Bill was just trying to play with you."	Но вы-то не знали, что он хотел просто поиграть с вами.
Josefa's black eyes burned steadily upon him.	Черные глаза Жозефы упорно жгли его.
Ripley Givens met the test successfully.	Рипли Гивнс выдержал испытание.
He stood rumpling the yellow-brown curls on his head pensively.	Он стоял и задумчиво ерошил свои темно-русые кудри.
In his eye was regret, not unmingled with a gentle reproach.	В глазах его была скорбь, но без примеси нежного укора.
His smooth features were set to a pattern of indisputable sorrow.	Приятные черты его лица явно выражали печаль.
Josefa wavered.	Жозефа дрогнула.
"What was your pet doing here?" she asked, making a last stand.	- Что же делал здесь ваш любимец? - спросила она, пуская в ход последний довод.