Принцепс

Карл Смелый знал и о планах летней кампании по искоренению Штауфенов и развале Империи, но будучи человеком умным и прагматичным, решил в этот замес не лезть. Вельфы решили разделить империю на королевства? Ну и хорошо. Дай Господь старому Генриху осуществить задуманное. Своё королевство он получит, летом Фландрию защищать будет некому, а про неё Ричард не сказал ни слова. В присланном им письме было предостережение от попыток разграбить графство де Блуа и герцогство Бургундию, европейские владения вассалов Ричарда, а про Фландрию никто ничего не говорил, хотя женой графа Балдуина была племянница Ричарда Мария Шампанская. После Фландрии можно будет подумать о Датском королевстве, а потом и о всей Скандинавии. А эти уродцы? Да пусть вернут себе Парижское графство и свои жалкие клочки. Всё равно они обречены стать вассалами Ричарда. Не потому, что он их будет принуждать, нет, попросятся сами.

О плане восстановления Принципата Карл Смелый тоже знал. В эпоху, где все новости распространяются церковью, такого было просто не утаить, поэтому возможность принесения оммажа не исключал и сам Карл, но ведь одно дело – принести вассальную присягу самому Принцепсу, и занять место в Сенате, и совсем другое – стать вассалом Ричарда, как герцога Нормандии, или, того хуже, графа Анжу, или Мэна. В лучшем случае угодишь с сословие патрициев, но скорее падёшь до всадника, ибо «горе побеждённым».

С Балдуином Фландрским отношения у Ричарда и правда не сложились. Трудно сказать – что явилось тому причиной, но он ответил категорическим отказом на предложение короля в Крестовому походу в 1193 году, а после этого прекратилось и общение с племянницей, которая просто перестала отвечать на письма. Причём не только Ричарду, но и бабушке – Алиеноре Аквитанской. В другой истории Балдуин возглавил Четвёртый крестовый поход, закончившийся взятием Константинополя и стал первым императором Латинской империи, основанной на руинах Византии, а значит человеком был амбициозным и предприимчивым, таких Львиное Сердце ценил и старался возвысить, но на этот раз не сложилось. Воспользовавшись военной неудачей франков, граф Фландрии и Эно захватил Артуа, которое его отец передал Филиппу-Августу в приданное за своей племянницей, а сейчас точил зубы на Шампань, не смотря на то, что у графства был законный наследник, хоть пока и несовершеннолетний Тибо III. Словом, вёл себя Балдуин как бешеный пёс, бросающийся на всех подряд, включая и родственников. Разумеется, никакой помощи Ричард ему оказывать не собирался, и Карл Смелый решил этим воспользоваться следующим летом.

Осадить Плоцк[69] в феврале Филипп де Фальконбридж успел, хотя к городу подходили уже по щиколотку в грязи. Весна в 1196 году случилась ранняя, днём солнце припекало так, будто на дворе не конец февраля, а начало мая, и моментально растапливало намёрзший за ночь ледок, превращая дороги в грязевые полосы препятствий, по которым никто, кроме Принца-Бастарда, идти бы даже не пытался. Но у Филиппа под командованием был Шотландский легион, матёрые ветераны, среди которых было больше сотни награждённых орденом Героя на колодке, уже прошедшие и пустынное пекло Святой земли, и заснеженные леса Силезии, грязью их было не напугать. К тому-же обоз вели маленький, только пушки и припас к ним. Продовольствие и фураж получали по дороге, из заранее организованных магазинов, всё-таки поддержка местного населения, для воюющей армии, значит намного больше, чем численный перевес. К моменту начала вторжения в Силезию у Пястов было, как минимум, четырёхкратное превосходство в воинской силе, и где оно теперь?

Всю зиму 1195-96 годов Спящий Леопард готовил вокруг Смоленска большую западню для Рюриковичей. Присланное из Киева и Новгорода ополчение в боевых действиях он использовать не собирался, Смоленск без труда удержит Грегор с Германским легионом и артиллерией, поэтому ополченцы прокладывали в лесах обходные дороги для кавалерии, вырубали мешающие деревья и строили гати через болота, не замерзающие даже зимой. Кроме того, они втихую восстановили шесть разорённых ранее погостов[70], где и разместили отряды, котором предстояло замкнуть большое кольцо окружения.

Как и ожидал Спящий Леопард, единого командования Рюриковичи так и не выбрали. Восемнадцать удельных князей спорили до конца января, но это лишь углубило раскол в их рядах. На свою беду, они считали, что проблема наглого чужака уже решена (ну куда он из Смоленска денется?) поэтому спорили в основном о будущем – кому из них достанутся Новгород, Смоленск, Киев, Саркел и Тьмутаракань; и готовились больше не к битве за Смоленск, а к дальнейшему «спору славян между собою».