Принцепс

Балдуин Фландрский собрал под своё знамя больше пятидесяти тысяч. Кроме Великих имперских Домов – Штауфенов и Асканиев, его поддержал король Дании, Кнуд VI. Не напрямую поддержал, сама Дания осталась нейтральной, но он никак не воспротивился участию в войне своего брата, герцога Гольштейна Вальдемара, который привёл в Гент две экипированные терции пехотинцев и почти четыре тысячи конных латников. Разумеется, не просто так, ему, в случае победы, была обещана Марка Биллунгов, на которую Дания давно облизывалась.

Новый расклад сил вынудил имперское войско изменить тактику. Штурмовать Монс торопиться не стали, тем более что город к этому готовился. Наверняка ворота уже заложили изнутри каменной кладкой, улицы перегородили баррикадами, а Балдуин, нависая с более чем двукратно превосходящим по численности войском с северо-запада, только и ждал, чтобы имперцы в эту паутину вляпались, чтобы покончить с ними одним ударом.

Вместо штурма Монса, Оттон, посовещавшись с Эдом Бургундским, приказал отойти на юго-запад и начал строить укрепления, перекрыв дорогу, соединяющую Монс с Валансьеном. Укреплённый лагерь, этакую эрзац-цитадель, в котором размещалась кавалерия, и шесть фортов по периметру, которые заняли легионы, по одной терции на каждый форт, а большую тысячу русов разделил на четыре полутысячи и отправил грабить окрестности. Эта тактика успешно применялась не один раз, и Балдуин о ней, несомненно, знал, но знать – это одно, а противодействовать – совсем другое. Когда-то Принцу-Бастарду в Польше противостояло более чем вчетверо превосходящее по численности войско поляков, куда более воинственных, чем сборная мятежников, но и они обломали себе зубы. Правда, у Филиппа де Фальконбридж были пушки, но зато у него не было новых ручных бомб.

Бомбы и правда оказались на диво хороши, именно такими, как рассказал Эд. Лёгкие катапульты для их применения собрали из подручных материалов собственными силами, то есть практически даром, и установили по сотне в каждом из фортов. Кроме того, из этих бомб получались отличные мины: привязываешь за кольцо тонкую верёвку, закрепляешь бомбу, а второй конец верёвки за вбитый в землю колышек. В траве этой растяжки не видно, её обязательно кто-нибудь да зацепит. В бою под ноги никто внимательно не смотрит, ни пехота, ни тем более лошади, а до сапёров современная военная мысль ещё не доросла.

По уму-то, Балдуину стоило бы плюнуть на эту импровизированную крепость, обойти её и вторгнуться в беззащитную Шампань, за которой лежали столь же беззащитные герцогство и графство Бургундские, но поступить по уму он не мог, ибо командовал не регулярной армией, а имеющими собственное мнение феодалами. Кичливыми, самоуверенными, и понятия не имеющими – что такое современная война. К тому-же, им было известно, что пушек с собой имперцы не привезли. Откажись граф Фландрский от атаки, и всё – конец коалиции мятежников. На него поставили только потому, что в прошлую кампанию он творил чудеса, малым войском ограбив Шампань, и оставив в дураках графов де Куси и де Суассона. Словом, на атаку Балдуин был обречён самой Судьбой.

К лагерю, вернее, уже полевой крепости имперцев, мятежники подошли в конце июня, с громадным обозом. Пушек у них тоже не было, но зато каждый вшивый феодальчик вёз с собой походный двор, челядь, роскошные шатры для ставки, ковры, мебель, утварь, охотничьих собак и соколов, словно ехали не на войну, а развлечься на охоте. Кроме того, изгнанные из своих уделов в Саксонии, Швабии, Баварии и Австрии, тащили с собой вообще всё имущество, включая и казну.

В разблокированный Монс, Балдуин Фландрский эту саранчу не впустил, поэтому лагерем они встали между столицей графства и укреплениями имперцев. К тому времени, русы уже неплохо прошлись по герцогствам Брабанту и Верхней Лотарингии, графствам Намюр и Люксембург, поэтому мятежники жаждали немедленной мести. Многие даже предлагали атаковать всеми силами сходу, даже не обустраивая лагеря, но Балдуину, хоть и с трудом, но удалось настоять на своём. Лагери устроили и попытались выслать разведку, но вернувшиеся к тому времени из набега русы, уже отлично изучившие местность, особо не напрягаясь перебили все разведовательные отряды графа Фландрского. На дальних подходах, чтобы не демаскировать минные поля, в основном из засад, поэтому сами они потерь практически не понесли.

Стоит ли говорить, что взбесило это мятежников до предельной точки шкалы бешенства? Не стоит, их чувства вы и сами отлично понимаете. Второго июля Балдуину практически выставили ультиматум – или ты правда так хорош, или тебе просто однажды повезло, а тогда мы прекрасно обойдёмся и без тебя. Бедному командующему этим высокомерным сбродом, которые составляли четыре пятых его войска, не оставили никакого выбора. Балдуин был прирождённым воином и полководцем, поэтому подвох со стороны имперцев чуял спинным мозгом, но убедить это титулованное стадо не было никакой возможности, поэтому третьего июля 1197 года состоялся штурм имперских укреплений.