Принца нет, я за него!

Его пальцы прикоснулись к моим губам, а потом погладили щеку. Я зажмурилась, стиснула зубы и сжалась в комок от предстоящей слюнявой пытки. Губы крестного прикоснулись к моим, осторожно, нежно, а потом чуть настойчивей. Я напряглась, пытаясь одновременно удержать за руку висящую красавицу и отодвинуть «лизуна».

– Эй! Она… – попыталась произнести я, косясь на принцессу.

Зря я разжала зубы… Зря… Стиснуть мне их уже не дали. Мягкий поцелуй в губы медленно стал приобретать совсем другие оттенки, волосы Фея скользили по моему лицу, а щекой я почувствовала прерывистое дыхание и касание кончика его носа.

– Так! Пора это прекра… – Я попробовала отвернуться во время небольшой передышки. – Она сейчас упа…

– Плевать! Туда ей и дорога, – задыхаясь, произнес крестный, разжимая мои пальцы. Принцесса упала на пол с характерным звуком. Цветочные гирлянды прошуршали следом. Мне хотелось оттолкнуть Фея, я уперлась ему в грудь, отстраняя. Ага, размечталась. Он схватил меня за руку, потом нащупал вторую и сдавил их хвостом. И опять начал целовать – с таким наслаждением, что я растерялась. В какой-то момент захотелось ответить на такой поцелуй, но вдруг он подумает, что мне понравилось…

Рука крестного скользила по моим волосам, а я с ужасом обдумывала список причин, по которым мужчина не имеет права так целоваться. Сердце в груди стучало так, как стучатся соседи снизу после того, как я затопила их свежий евроремонт. Такое чувство, словно, перецеловавшись со всем лагерем, маленькая нимфетка добралась до вожатого и наконец-то узнала, что такое настоящий вкус взрослого поцелуя. Я простонала, пытаясь отогнать наваждение. Этого еще не хватало…

– Мышка… Это еще не конец. Надо, чтобы наверняка, – прошептал крестный, отрываясь и гладя меня по волосам. Я смотрела на него, не зная, что делать. Мне было мучительно стыдно, неловко и хотелось провалиться сквозь землю.

– Прекрати! – вяло возмутилась я, вертя головой и мучительно краснея. – Мне не нра…

– А это контрольный… – усмехнулся Фей.

Он снова наклонился и снова стал целовать. Только на этот раз поцелуй был совсем другим. Более нежным, но в то же время каким-то мучительно долгим и сладким. Сердце заколотилось так, как ломится ОМОН в офис финансовой пирамиды, перед тем как уложить всех сотрудников на пол и изъять все документы. У меня даже промелькнула шальная мысль: а не обнять ли его?

– Вы что? Совсем обнаглели? – неожиданно раздался истерический женский голос над ухом. – Это меня целовать надо! Меня! А ну быстро прекратили! Я приказываю! Фу! Это хорошенький мальчик или страшненькая девочка?

Фей оторвался от меня и очень нехорошим взглядом посмотрел на очнувшуюся принцессу.

– Умолкни! Забейся в уголочек и не мешай, – произнес он, гладя мои волосы.

Я тихо всхлипывала от стыда. Я представляю, что чувствует принцесса. Сто лет ждать поцелуя, а очнуться на полу, глядя, как на ее ложе лижется… да, именно лижется… какая-то странная пара.

– Не надо так со мной… Зачем… Мне не нравится… – простонала я, мучительно краснея и пытаясь встать. – Прекрати, пожа…

Крестный снова наклонился, прижимая мои руки к каменному пьедесталу.

– Я – принцесса! Целовать нужно меня! А не эту поганую швабру! – раздался злой и капризный голос. Девица топнула ногой. – Да ты хоть посмотри на меня! Я в сто раз лучше ее! Тоже мне, принц! Меня сейчас стошнит! Какая мерзость! Нашел, кого целовать! Да она противная, как жаба! Фу! Да как ты вообще смеешь ее целовать в моем присутствии! Эй! Крестная! Ты мне обещала, что меня разбудит поцелуй прекрасного принца!

Фей оторвался и взглянул на принцессу как-то совсем не по-доброму.

– Вообще-то принц – это я, – тихо заметила я, чувствуя, как крестный встает с колен и отпускает мою руку. – А он – мой крестный фей…

– Заткнись, жаба! Посмотри на себя! Да на тебя ни один нормальный мужик не взглянет! А в моем присутствии подавно! – Красавица гордо вскинула голову, высокомерно глядя на меня и просто закипая от злобы.

– Следи за своим языком, – усмехнулся Фей, пристально глядя на нее. – Еще одно такое слово, и пеняй на себя…

– Крестная обещала, что меня разбудит поцелуй принца! – повторила принцесса, с омерзением глядя на меня.

– Но она не уточняла, что целовать будут тебя. Твоя крестная откинула прядь белокурых волос, махнула волшебной палочкой и противным голосочком сказала: «И разбудит тебя поцелуй прекрасного принца!» – гадко улыбнулся Фей. – Вот принц, которую я поцеловал. Факт поцелуя зафиксирован, заклинание спало. В знак благодарности постой молча минут пять.

Но принцесса не успокоилась и плавной походкой двинулась к крестному. Тот смотрел на нее с явным интересом.

– Ты самый красивый, самый умный, – шептала она, немного опустив глаза, – самый великолепный, самый сильный, самый мужественный… Я ждала только тебя… Поцелуй меня… Поцелуй меня, и я буду принадлежать только тебе… Мы с тобой будем жить долго и счастливо, пока не умрем в один день!

«Галочка! Ты сейчас умрешь! Якин бросил свою кикимору, и мы с ним улетаем в Гагры!»[2] – промелькнуло у меня в голове, когда я смотрела на эту сцену.